Дважды невезучие - Татьяна Устименко

– Давай попробуем еще разочек, а? – Зорган прижимался к моему плечу, жарко дыша мне прямо в ухо и пользуясь запрещенным приемом – умоляющей, донельзя жалобной интонацией своего красивого голоса. – Вдруг да получится?

– Прошлой ночью пробовали, – разочарованно буркнула я, отпихивая надоедливого эмпира и с головой укрываясь пестрым лоскутным одеялом, – и позапрошлой, и позапозапрошлой… Так ни гоблина ведь не вышло…

– Рогнеда, – сильная рука любимого мужчины настырно стягивала мое защитное укрытие, а его горячие губы нашли мой вспотевший от волнения лоб и запечатлели на нем нежный поцелуй, – признайся, ты ведь хочешь этого ничуть не меньше меня…

– Хочется – перехочется! – сварливо парировала я, стараясь с помощью своего привычного нахальства скрыть овладевшее мною отчаяние. – Зачем себе и мне зря душу рвешь? Не проще ли принять как данность – ну не получается это у нас, хоть тресни…

– Попытка не пытка! – почти весело откликнулся Зорган, приподнимаясь на локте и заглядывая мне в глаза. – Я вроде как не слабак криворукий и не пессимист, а поэтому знаю четко: что не получилось на третий или пятый раз – получится в сотый…

– Мне столько не вытерпеть, – честно призналась я. – Больно же! Может, ты и не слабак, но садист тот еще…

Краем уха я услышала, как на печке заинтересованно завозился хозяин избы, раздразненный нашим спором. «Вот, мешаем мужику отдыхать!» – виновато подумала я, закрывая глаза и пытаясь уснуть. Но не тут-то было…

– Рогнеда! – Голос эмпира повысился на полтона, приобретая требовательную окраску. – Давай попробуем снова, или я решу, будто ты меня не любишь!

«Ладно, демоны с тобой, уговорил!» – в сердцах плюнула я, откидывая одеяло и садясь.

– Давай! Только быстро!

Виконт белозубо улыбнулся, отшвырнул подушку и схватил меня за руку…

Мы топали целый день без передышки, но река Забвения так и не показалась. Наконец, полумертвые от усталости, мы еле добрели до какой-то крохотной, полузаметенной снегом деревушки и попросились на ночлег. Местные жители ютились в небольших домишках, поэтому нам пришлось разделиться. Нас с Зорганом впустил к себе угрюмый золотушный мужичок, до самых глаз заросший рыжей нечесаной бороденкой, более смахивающей на вонючий козлиный хвост. Казалось бы, подобная характеристика не предвещала ничего обнадеживающего, но в избе у него оказалось неожиданно тепло и чисто. Умяв предложенные хозяином горшок простокваши, кольцо колбасы и полковриги хлеба, мы с эмпиром критически обозрели шаткие лавки и комфортно разместились прямо на полу, расстелив выданные хозяином одеяла и подушки. Сам мужик протяжно зевнул, помолился королеве Смерти и с кряхтеньем забрался на печку, вежливо пожелав нам спокойной ночи. И я совсем уже задремала, когда Зоргана некстати пробило еще на одну попытку…

– Давай стоя! – нетерпеливо командовал Зорган.

– Давай!

– Эх, не получается! – Эмпир взбешенно скрипнул зубами. – Садись на лавку и упрись спиной в печку…

– О-о-ох!.. Ты мне чуть руку не оторвал, – окрысилась я. – И печка как-то подозрительно поскрипывает…

– Прости, но и так ничего не выходит! – повинился любимый. – Вставай на колени…

…На печке послышалось заинтригованное шебаршение, и вниз свесилась лохматая голова хозяина, похоже разбуженного нашими бесплодными попытками.

– Да не напрягайся ты так! – с рычанием потребовал Зорган, его красивое лицо побагровело от тщетных усилий, на челюсти вздулись желваки.

– А ты меня не дергай резко! – парировала я, прикусив губу от нестерпимой боли. – Ой!

…Голова хозяина свесилась еще ниже…

– Есть хоть какое-то движение? – Зорган сорвался на крик.

– Нет!

– Эх!

– Ах!

Но тут раздался жуткий грохот, и на наши упревшие от тщетных усилий головы поочередно свалились сначала дубовый ушат, к счастью – пустой, потом железный котелок, затем – связка вяленых лещей, а напоследок – и сам хозяин…

– Мужик, ты чего? – оторопело спросила я, потирая ушибленный нос.

Зорган смачно ругался, стаскивая с головы гулкий котелок…

– Да ничего! – Разочарованно почесывая отбитый бок, явно обиженный нами хозяин полез обратно на печку. – Просто любиться надо проще, по-людски, а не с таким извращенным переподвыподвертом – как вы…

Я растерянно хлопала ресницами, не понимая – о чем это он? Мой распухший, посиневший палец отзывался острой, пульсирующей болью. Зорган виновато подул на мою истерзанную руку, нашептывая слова извинения и утешения. Мы повторяли свои безуспешные попытки ночь за ночью, но пока, увы, так и не сумели снять с моего пальца треклятое волшебное обручальное кольцо…