Ночная охотница - Сергей Осипов

…и тогда я расскажу вам про Лионею. Про страну, которую на карте можно закрыть ногтем и которая в реальности похожа на небольшой музей под открытым небом; музей в выходной день, когда там нет разинувших рты посетителей, а есть только редкие тени служителей. Я расскажу вам про Лионею, ее дворцы, ее улицы, ее неяркое солнце, ее тишину, которая сродни тишине в библиотечном зале. И про пустую башню отеля «Оверлук», которая торчит посреди Лионеи как навсегда потухший маяк. Да, я обязательно расскажу вам про Лионею. Только позже, ладно?

Сначала я расскажу, как правильно убить лешего. И не говорите, что вам это в жизни не пригодится. Никогда не знаешь наверняка, что пригодится, а что нет.

Значит, так. Мы отъехали километров сто пятьдесят от города, причем последнюю треть пути проделали уже не по асфальту, а по петляющей меж сосен колее; в конце концов мы заехали в такое место, где не было видно опор линий электропередачи и где мобильник стал нем как рыба. Наверное, такие места и называются глушью.

Так вот, о методе. Надо оставить машину и дальше идти пешком, пока надежная смесь пота и усталости не свяжет вас по рукам и ногам лучше любого цемента. И вот вы стоите на открытом месте, на поляне или на опушке леса. Просто стоите, ничего не делаете, пытаетесь отдышаться. Слушаете звуки леса, которых вы не понимаете, а потому слегка побаиваетесь. Стоять придется недолго, минут пятнадцать от силы. Лично я простояла двенадцать минут.

И я не услышала, как появился он.

– Курить не будет?

Я вздрогнула – по-настоящему, не притворно – и повернулась, уже заранее зная, что увижу низкорослого широкоплечего мужчину в грязных сапогах, ватнике и защитного цвета штанах. И в шерстяной шапочке неопределенного цвета.

– Нет, не курю, – сказала я.

Мужчина скорчил недовольную гримасу и почесался. Потом повертел головой по сторонам и пошмыгал крупным носом. Я поправила лямки рюкзака и сделала два мелких шажка в сторону.

– Ту…рист? – хрипло произнес он.

Я кивнула. Он тоже кивнул, и словно по инерции его голова покачивалась еще несколько секунд, а сам он стоял неподвижно, чуть ссутулившись и скрестив руки на груди, засунув кисти под мышки ватника. Потому что кисти бы его однозначно выдали.

Самым трудным было повернуться к нему спиной. Я сказала:

– Ну, я пошла…

– Да, – сказал он, глядя куда-то в землю. Я повернулась к нему спиной и пошла, считая про себя шаги: раз, два, три…

Четыре…

На счет пять он не выдержал и прыгнул. Я не услышала звука прыжка, я почувствовала движение воздуха. И запах, о да, запах.

Леший опустил голову и недовольно посмотрел на нож, пробивший ватник и воткнувшийся ему в грудь. Мы стояли едва ли не прижавшись друг к другу, а нож был тем атрибутом, что делал наш контакт весьма откровенным и довольно кровавым.

Ах да, небольшое замечание. Если вас это может утешить, то знайте: леший, как правило, собирается убить вас не ради еды. Его больше интересует содержимое вашего рюкзака или сумки. Лешие обитают в таких местах, где супермаркетов днем с огнем не найдешь, поэтому леших интересует буквально всё. Всё, что они могут найти в вещах покойника. Покойник, на минуточку, это вы. Почему вы покойник? Потому что плохо меня слушаете. Нож, пробивший ватник и воткнувшийся ему в грудь? Не смешите меня.

Дело в том, что кожа – а точнее шкура – у леших довольно толстая, так что пробить ее и достать ножом до внутренних органов, даже если леший сам прыгает на этот нож и даже если держишь этот нож обеими руками, – задача не из простых. Короче говоря, у меня не получилось. Опять.

Леший махнул когтистой лапой, и мы разлетелись в разные стороны: я, он, нож. Наш интимно-кровавый контакт был разорван, и теперь все становилось совсем простым.

Леший принюхался к собственному изменившемуся запаху, поморщился по поводу раны на груди и лениво побрел в мою сторону. Он больше не прятал свои лапы, и они болтались вдолъ его тела; когти почти скребли землю. Теперь, когда лесной хозяин окончательно принял решение, он действовал очень уверенно, потому что знал – мне от него не убежать.

Я и не собиралась. Я снова считала до пяти, но это уже был совсем иной отсчет.

Раз – это разошлась «молния» на куртке.

Два – это рука легла на рукоять.

Три – это ствол направляется на лешего.

Четыре – палец давит на спуск.

Пять – первая пуля рвет лешего.

Где-то на временной отметке «четыре с половиной» широко раскрывшиеся глаза лешего встречаются с моими. Хочется верить, что он видит в моих зрачках холодную уверенность. Я, в свою очередь, вижу, как живой огонь в его зрачках тускнеет и становится обреченностью жертвы, у которой нет ни малейшего шанса. Леший понимает, что люди снова берут верх.

Я нажимаю на курок три раза. Этого вполне достаточно для лешего стандартной комплекции. Четвертый выстрел нужен сугубо для ритуала, он должен быть исполнен из уважения к культуре расы лесных жителей. Четвертым выстрелом делается отверстие в черепе, и через это отверстие душа покойника сможет выбраться наружу и соединиться с душами предков. Убить лешего и не проделать дыры в его черепе – проявить неуважение ко всей расе. Оглянуться не успеешь, как по пятам за тобой увяжется дюжина местных леших, одержимых кровной местью.

Поэтому никогда не стоит пренебрегать этим несложным обрядом. Всего лишь один выстрел – зато ваша репутация останется безупречной.

Хоронить лешего не стоит, даже из лучших побуждений. У покойного наверняка есть родственники, а у родственников наверняка есть свои виды на тело. Я имею в виду поминальную трапезу. Где главным блюдом как раз будет правильно приготовленное тело покойного. Не знали? Противно? А как насчет некоторого уважения к культурным традициям древней расы? Просто представьте, как лешие, в свою очередь, относятся к человеческой традиции скармливать своих покойников червям.

Поэтому мой вам совет – перезарядите оружие и побыстрее уносите ноги. В следующий раз я расскажу вам, как довести гнома до нервного срыва и что не следует дарить вампиру на день рождения.

Но это будет в следующий раз. А сейчас я расскажу вам про Лионею.