Последняя жертва - Шэрон Болтон

Весь этот ужас начался в минувший четверг, с первыми лучами солнца.

Помню, я, выходя из дому, подумала, что утро обещает быть великолепным: теплым и безветренным, исполненным радужных обещаний, — в общем, таким, каким оно может быть только в канун лета. Воздух пока дышал прохладой, но его переливчатость над горизонтом предупреждала о приближающемся зное. Птицы пели так, как будто каждая трель, которую они выводили, была последней, и даже насекомые проснулись пораньше. Стараясь максимально воспользоваться щедротами раннего утра, вокруг меня носились ласточки — настолько близко, что мне иногда приходилось даже зажмуриваться.

Когда я подошла к подъездной аллее, ведущей к дому Мэта, голова у меня тут же закружилась от запаха диких ромашек, растущих за живой изгородью. Его любимый запах. Я на минутку задержалась, вглядываясь в посыпанную гравием дорожку, исчезающую за кустами рододендронов. Ноги сами несли меня за запахом, а в голову лезли мысли о том, что ромашки пахнут переспелыми яблоками и едва различимой горечью дымка, приносимого осенним ветром. Меня неотвязно преследовало желание пройтись по этой аллее, незаметно пробраться в дом и разбудить его хозяина, ссыпав с ладони лепестки ромашки на его подушку.

Я продолжила свой путь.

Достигнув конца переулка, выходящего на Картерс-лейн, я заметила, что дверь домика Виолетты приоткрыта. Невероятно, особенно в такой ранний час. Я подошла к двери и остановилась на пороге, разглядывая в полумраке прихожей облупившиеся стены. Может быть, она и ранняя пташка — старики обычно рано встают, — но при виде открытой двери внутри у меня все сжалось.

Порог был мокрым. Минуту назад здесь прошел кто-то в мокрых сапогах. Возможно, это ничего не значит — просто совпадение. Но ни одно из приходивших мне в голову объяснений не могло развеять растущее чувство тревоги. Я толкнула дверь. Она открылась еще сантиметров на пятнадцать и застопорилась. Что-то изнутри не давало ей распахнуться.

— Виолетта? — позвала я.

Тишина. Молчаливый дом ждал, что я предприму дальше. Я опять толкнула дверь. Она приоткрылась еще на несколько сантиметров, на полу я увидела мокрый след. Я протиснулась в щель и оказалась в прихожей.

Мешок из обычной дерюги, мешавший открыть дверь, был завязан веревкой. Он был похож на мешки с песком, которые использует Служба охраны окружающей среды в случае грозящего наводнения, но я очень сомневалась, что внутри этого мешка находился песок. Я понимала, что он был не настолько тяжелым. И не таким твердым, и не такой правильной формы, как мешок с песком, особенно мокрым. А этот мешок был не просто мокрым, из него так и сочилась жидкость.

— Виолетта! — вновь позвала я хозяйку.

Даже если Виолетта меня и слышала, она не откликнулась.

Дверь в дальнем конце коридора была распахнута, и я видела, что комната пуста. Да и никакого следа Бенни, пса.

Вот отчего моя тревога переросла в настоящий страх. Из-за пса, пусть даже такого старого и больного. Пес, как правило, никому не позволяет незаметно войти в свой дом, он так или иначе реагирует на гостя. Предположим, Виолетта спит, вероятно, она не слышала, как я ее звала. Но Бенни-то должен был меня учуять!

Прекрасно сознавая, что делать это мне страшно не хочется, я повернулась и наклонилась над мешком. Мокрый, твердый, но не песок. Стопроцентно не песок. Я вытащила из кармана маленький перочинный ножик, перерезала веревку — мешок завалился и открылся. Затем я взялась за кончики и вытряхнула влажное мертвое содержимое на потертый линолеум прихожей Виолетты.

Передо мной лежал Бенни. Он казался еще меньше, чем при жизни. К нему не нужно было прикасаться, чтобы понять: пес мертв. Но несмотря на это я наклонилась и погладила его жесткую шерсть. Вокруг морды и шеи он сам себя поранил, но эти раны были неглубокие: он из последних сил царапался, чтобы высвободиться, когда все глубже и глубже погружался в воды пруда или реки, куда его сбросили. Но в мешке он был не один. Я пошевелила рукой, и из мешка выпало что-то еще. Изогнувшись в последней конвульсии, на пол шлепнулась змея — вся в ужасных ранах, искалеченная и даже разорванная в нескольких местах.