Иероним - Виктор Шайди

Сырое, осеннее, пахнущее лесными пожарами горное утро не радовало. Ночная мгла отступала. Туман мелкими капельками влаги затянул ущелье, внося лепту в серость окружающей обстановки. Листья облетели, трава пожухла. Зеленка отступила, открыв взору черные прожилки троп и мутновато-синие вены ручьев и рек. Горы, готовясь накинуть зимнюю пушистую шубу, скинули цветастый летний наряд, обнажив кривые стволы деревьев. Боевые действия затихали. Крупномасштабная, позиционная война закончилась, уступив место широкому партизанскому движению, ночами минировавшему дороги. Осень, смахнувшая зелень с гор, внесла коррективы в тактику озлобленных наемников. Оголенные заморозками и ветром деревья не могли надежно спрятать в листве. Труднее становилось устраивать засады и незаметно уходить. Боевики старались передвигаться в темное время суток. Базы консервировались. Большие банды понемногу самораспускались, уходя на зимние квартиры в дальние аулы и села.

Озабоченное постоянными потерями командование наращивало усилия по проведению разведки и обнаружению схронов и летних баз врага. Придет суровая зима, и горы закроет тяжелый снег. Поставки денег и оружия в республику временно прекратятся. Необходимость обнаружения и уничтожения стоянок и запасов врага вставала острее. Следовало торопиться, пока белое и пушистое покрывало надежно не укроет горы.

Разрезая лопастями густой туман, над одной из серых, поросших корявыми деревьями вершин завис вертолет. Гигантской жестяной стрекозой над чахлым цветком снижался в светлую проплешину, подняв потоком воздуха тучу опавших листьев, закружившихся в хаотичном вихре. На землю горохом посыпались люди в грязных комбинезонах, с огромными рейдовыми рюкзаками за спиной, разбегаясь и закатываясь в складки местности, сливаясь с серой массой взлетевшей листвы, – разведывательная группа. Позывной – Стриж.

Я – командир, свежеиспеченный лейтенант Александр Стрижев, выпускник одного из военных училищ нашей необъятной родины. Училище хладнокровным конвейером регулярно поставляло в войска юных, амбициозных офицеров, заполняя вакантные должности в воюющей армии.

Накануне, получив от ротного команду, взвод тотчас начал подготовку к проведению боевой разведывательной операции. Ранним утром, когда не успевшие исчезнуть звезды отражались в замерших лужах, погрузились в покрытый обледеневшей испариной вертолет и, взбодренные последним инструктажем, вылетели.

Как обычно, тихо сидели в пропахшем керосином, трясущемся от вибрации двигателя железном брюхе машины. Каждый разведчик коротал время по-своему, не обращая внимания на товарищей. У бойцов приметы тесно переплелись с привычками, переросшими в ритуал, успокаивающий нервы за минуты полета. Со стороны это выглядело спонтанной коллективной молитвой или медитацией, отгонявшей назойливые мысли. Слишком часто враг сбивал вертолеты, бросая на землю горящие машины, а умирать в объятой пламенем консервной банке не хотелось. Лучше на поле боя, чем так, в одной большой, раскаленной пламенем, падающей братской могиле. Тем более что, соблюдая скрытность полета, летчики не включили отстрел тепловых ловушек, чье хлопанье и шипение успокаивало людей, даря надежду на спасение от смертоносных ракет.

Время тянулось густым сиропом, и я скрашивал его тем, что, вооружившись ножом разведчика, выцарапывал на торцах взрывателя гранат к подствольнику классический православный крест. Закончив, осенял крестным знамением, беззвучно шевеля губами, произносил: «Уничтожай врагов, ветром гони пылью по земле». Не то чтоб я сильно веровал, но бабушка регулярно водила меня в церковь, хотя окреститься так и не получилось. В минуты тянущейся неизвестности, понимания собственного бессилия очень хотелось верить в существование светлого и высшего, могущего уберечь и защитить.

Пятнадцать долгих минут – и вот мы на месте. Глоток морозного воздуха свободы сбросил оковы томительного оцепенения и ожидания. Привычно пружинили ноги, выбивая тяжелыми ботинками мелкие камни. Вихрь, поднятый лопастями, навязчиво толкал в спину, заставляя стремительно нестись под прикрытие складок местности.

Группа рассредоточилась, вошла в связь.

Мне повезло, достались опытные бойцы, не раз совершавшие подобные рейды, работали на автоматизме.

Конечно, в училище, помимо всего прочего, много тренировались, совершали учебные выходы. Но война есть война, и к ней невозможно подготовиться полностью.

Зам, сержант Агимов, по-простому Азик, смуглый и поджарый, с острыми чертами лица, имел ранение и награды, умело управлял взводом. Пока на смену погибшему офицеру не прибыл я, полгода командовал и водил солдат по горам. Авторитет командира не пришлось особо завоевывать, разведка есть разведка – отличается дисциплиной и слаженностью действий.

Осмотревшись на местности, начали движение. Тропа, змеей виляя между камнями, поднималась в гору. Светало. Ленивое солнце узким прищуром выглянуло из-за горизонта.

Нужно скорее дойти до цели, пока густое молоко тумана прикрывает от обзора с соседних высот.

Умело карабкаясь и слаженно двигаясь гибкой гусеницей, группа добралась до вершины. Земляная змея, петляя по хребту, убегала в сторону перевала. Залегли, заняли круговую оборону. Я подозвал сержантов на короткий инструктаж. Угрюмые лица тесной кучкой склонились над картой.

Задача простая – совершить марш в сторону Мертвой крепости, разведать и начать работу в районе.

Мертвая крепость – развалины небольшого города, довольно старые, окруженные лесом и изрезанные распадками, поросшими колючим кустарником. Место гиблое. Интересно лишь тем, что в незапамятные времена крепость надежно охраняла перевал Каменные когти, один из основных проходов на территорию республики. Естественно, штаб справедливо полагал, что в районе развалин крепости могла находиться база для сосредоточения и отдыха боевиков, прошедших трудный путь через перевал. Не раз замечали активность, проводились огневые удары артиллерией, но странно – результаты отсутствовали. Не то бандиты успевали уйти, не то умело прятались. Нужно на месте разобраться, что к чему. Подождав глубокой слякотной осени, когда обнажатся горы, командование и направило нас.

Немного уточнив план, разделил группу на две части. Первую поведет Азик, вторую я. Зам должен обойти развалины и закрепиться на нависавшей над ними козырьком соседней господствующей высотке, обеспечив прикрытие и, в случае контакта, отход второй команды. Группа Азика скрылась в жухлом кустарнике. Теперь самое непростое в работе – ждать результата. Легкое волнение, лежим, слушаем, всматриваемся в мутную, шевелящуюся на ветру растительность. Эфир молчит. Тишина повисла в воздухе нудным звоном. Из-за горизонта, разгоняя мрак, уползающий в темные тени горных пиков, робкими лучами встает солнце. Время неторопливо двигает стрелки часов. Кажется, прошла вечность, а смотришь на циферблат – нет, лишь пять минут. В такие моменты в голову обычно лезут назойливыми, наглыми мухами мысли и воспоминания.

Курс спецподготовки. В наглаженной форме небольшого роста старый усатый полковник Бойко высохшей корягой расхаживает по классу. О непростой жизни красноречиво говорят колодки наград на кителе. Тот еще иконостас. Прошедший, по слухам, не одну войну и побывавший во многих горячих точках усач пользовался уважением курсантов и преподавателей. Методично вдалбливал науку разведки. «Страх, товарищи курсанты, – говорил полковник, – не враг разведчика, а верный союзник. Противник тоже трусит, разведчик же боится лишь одного – не выполнить задачу, и чем раньше вы поймете это, тем лучше. Заставьте страх работать на вас».