Чудовище - Заират Зан

Солнце садилось за горизонт, по-особому освещая столицу, будто она купалась в море золотого света. Особенно завораживающими сегодня выглядели белые стены дворца, сиявшие золотом. День сегодня уступал право ночи тихо, и спокойно. Ни страшных предзнаменований, ни каких либо знамений маги не наблюдали. Только ясное небо, которое медленно сменилось звездной ночью. Но, не смотря на это, люди были взволнованы. Ибо с нетерпением ждали появления на свет, младшего представителя королевского рода Нагорья. Как только последние лучи солнца исчезли за горизонтом пушка на самой высокой башне дворца, дала первый залп, сообщая подданным о появлении наследницы. Второй на очереди претендентки на престол, после своего отца. Народ заулыбался, тревога уступила место веселью. И уже никто не заметил, как в одном из окон появился черный флаг, возвещавший о смерти.

Тело женщины, только что давшей жизнь дочери, облаченное в богатое убранство разместили в одном из дворцовых храмов. Решив, что не стоит омрачать день рождения принцессы трауром. Её решено было похоронить на следующий день. Тем более, что почти никого эта смерть не тронула. Слишком уж неприятным человеком была супруга наследника престола. Только один человек, был сейчас здесь. Высокий мужчина, стоял около тела, опустив голову, и с трудом сдерживал горе и ненависть. Боль от потери любимого человека причиняло боль, а ненависть к тем, кто в данный момент веселился на улицах столицы, только добавило страданий. Сгорбленная фигура несколько минут стояла неподвижно над телом, а потом будто приняв решение выпрямилась. Нежно прикоснувшись в последний раз к холодным рукам любимой, он тихой тенью выскользнул из храма. Лишь старый служка с удивлением заметил, что человек сжимал в руках кинжал, покидая помещение.

Ночь наступила незаметно. Шум на улицах начал стихать, и только на окраине столицы еще долго веселился простой люд. Дворец в эту ночь погрузился в неестественный тяжелый магический сон. Замерло все. В крыле, где располагалась детская, уснули даже стражники и няньки. Спал и ребенок, появившийся на свет несколько часов назад в своей колыбели. Только изредка за окнами доносились отдаленные звуки — голоса людей, собачий лай, скрип дверей. Дворец опустел, скрывая во тьме свои тайны. И только один человек бесшумно скользил по его коридорам, стараясь, лишний раз не потревожить сон опоенных стражников и уставших слуг.

Длинные коридоры родного дворца, сейчас казались ему бесконечными. Любой шорох, заставлял сердце биться чаще. Он несколько раз останавливался, прислушиваясь, чтобы спустя мгновение продолжить путь с еще большей осторожностью. Достигнув наконец цели, он бесшумно вошел в детскую и приблизился к колыбели.

Ребенок спал. Незваный гость, не издал ни малейшего шума способного разбудить маленькую принцессу. Склонившись над колыбелью, он несколько минут смотрел на спокойное личико девочки, решаясь на задуманное. И чем больше он смотрел на ребенка, тем холоднее становилось выражение его лица, не находя в ней любимых черт. Наконец решившись, у мужчины в руках сверкнул металл. Рука поднялась, готовая нанести удар и лишить жизни ребенка. Она уже опускалась, и казалось еще мгновение, и трагедии не избежать. В ту же секунду глаза девочки распахнулись, и убийца застыл с занесенным над жертвой клинком, не имея возможности сделать ни одного движения. Кинжал застыл в нескольких сантиметрах от тела ребенка. Синие глаза принцессы спокойно смотрели на своего убийцу, сжимая его волю как в тисках. Маленькая ручка, поднявшись, коснулась кончика клинка. Кисть, сжимавшая рукоять затряслась. Казалось, рука живет своей жизнью, не позволяя причинять ребенку вреда. Но убийца сжал клинок второй рукой, и надавил. Решимость довести все до конца заставило мужчину предпринять еще одну попытку. Но с тем же результатом. А потом… Металл, стал нагреваться и звенеть, пока обожжённые ладони не выпустили кинжал, и бесформенное нечто упало, не причинив вреда ребенку.

Прижав поврежденные руки к груди, убийца с ненавистью посмотрел на девочку, но встретился с взглядом, который не мог принадлежать младенцу. Слишком осмысленные, слишком понимающие они были. Страх сковал волю убийцы. И этот страх был настолько велик, что погнал прочь от его источника. В ужасе он выбежал из детской и бежал без остановки пока не добрался до собственных покоев. Рухнув в кресло, мужчина обхватил голову руками, пытаясь вытравить из мыслей последние минуты. Но страх, железными когтями вгрызалось в сердце, отравляя его еще сильнее. Обожженные ладони отдавали неприятной, ноющей болью. У мужчины создавалось ощущение, что не только руки, но и он сам горит в яростном огне своей ненависти. И этот огонь поднимается, добираясь уже до лица. Не выдержав этой пытки, он направился к зеркалу, стараясь разглядеть в зеркальной глади воображаемые повреждения. Но кроме ожогов на руках, больше ничего не нашел. Из зеркала на него смотрел молодой мужчина, с ранней сединой в волосах и ярко синими глазами. Глазами так похожими на глаза ребенка, чьей гибели он так желал. Это были глаза отца, несколько минут назад пытавшегося убить свою новорожденную дочь.