Клык Фенрира - Марина Голубева

Трескотня кузнечика за окном надоела. Леха в очередной раз перевернулся с боку на бок. Молодому человеку, конечно, нравилось на раскопках, но не хватало привычных городских удобств и Интернета. И вставать приходилось по-деревенски рано. Вот сейчас на улице ночь, а он вертится и никак не может уснуть, а значит, завтра до обеда будет ползать, словно сонная муха. Кроме привычки, спать сегодня мешала совесть. Она гаденько нашептывала на ухо, что он, Леха совершил нехороший поступок – стащил с раскопа ценную находку, от которой, быть может, зависит будущее исторической науки. Ну, с ценностью Леха несколько преувеличивал: старый клык с дырочкой под шнурок вряд ли важен для науки. Скорее всего, это чье-то незамысловатое украшение. Но все равно нужно завтра вернуть. Парень нашел компромисс со своей совестью, повернулся на бок и, чтобы скорее уснуть принялся считать овец. Способ, конечно, дурацкий, но зато проверенный.

Овцы почему-то превратились в козлов с красными глазами и оскаленными зубами, а затем и вовсе в волков. Не успел Леха удивиться странностям собственного воображения, как волки исчезли, и в сумраке сна заклубилась какая-то белесая муть. Оттуда слышались скребущиеся звуки и приглушенное ворчание.

Стало не по себе. Вроде бы сон, а ощущение странное, словно и не спишь совсем, а бодрствуешь. Парень сел на кровати, вглядываясь в мутную тень, копошащуюся в углу. Тень уплотнилась, приняла человеческие очертания и выдвинулась вперед – просто переместилась в пространстве: только что была далеко – и вот уже стоит у самой кровати, таращась красными провалами глаз.

Стало жутко, как и бывает в кошмарном сне. В животе скрутился тугой комок страха, хотелось заорать, но крик застрял в горле, стало трудно дышать, и часто-часто застучало сердце. Леха вжался в спинку кровати и попытался натянуть на себя одеяло, но руки не слушались. Тень заворчала, по-собачьи отряхнулась, разбрасывая в разные стороны ошметки липкой тьмы, и на ее месте появился человек. Пахнуло дымом и мокрой псиной. Ничего жуткого в госте не было: обычный лохматый парень, одетый в меховую безрукавку и такие же штаны. Ощущение ужаса пропало, холодный комок в животе постепенно растаял, и стало легче дышать. Леха с хрипом выдохнул и закашлялся. Горло саднило, из глаз покатились слезы, а он все никак не мог остановиться.

Ночной гость фыркнул и весело захохотал. Издевательский смех окончательно привел в себя Алексея. Он перестал кашлять, вытер слезы и возмущенно спросил:

– Ты чего ржешь-то?!

– Это жеребцы с кобылами ржут, а я смеюсь. Смешно потому что. Вон ты от страха аж позеленел весь. Штаны-то, небось, стирать придется? – Гость опять издевательски загоготал.

– Шутки у тебя дурацкие! – обиделся Леха и закутался в одеяло с головой, оставив только небольшую щель для глаз – парня пробирал озноб.

– Ага, – с готовностью признал гость. – Я вообще шутник. Только разве это шутка? Вот помню, как-то раз… Э-э-э… Ладно, потом как-нибудь расскажу. Я к тебе по делу пришел. Еле-еле, между прочим, добрался. – Парень перестал хихикать и хмуро посмотрел на Алексея. – Ты вещь мою нашел. Вернуть бы надо.

– Какую вещь? – Леха почему-то сразу понял, о чем говорит собеседник, и непроизвольно схватился за клык, болтающийся на шнурке под майкой.

– Не придуривайся. Сам знаешь, какую. Мне этот клык, может, дороже всего на свете, мне без него жизнь не мила.

– Не могу, – замотал головой парень. Отдавать клык не хотелось, да и доверия странный тип не внушал. – Это – археологическая находка, она историческую ценность имеет.

– Сам ты – архиолухская находка! – Гость зло оскалился, но потом сморщился, зашмыгал носом и запричитал: – Ох, беда-то какая. Как же я теперь! Единственного имущества лишили. Все меня обижают, никто не любит, только требуют чего-то. То им дай, это – сделай! Ты вот ради них пот и кровь, можно сказать, проливаешь, а никто этого не ценит. Кругом беды одни, со всех сторон обложили… – Парень всхлипнул и начал вытирать закапавшие из глаз слезы.