Корни гор. Битва чудовищ - Елизавета Дворецкая

Однажды утром хозяйку Нагорья вызвали во двор.

– Там пришел какой-то бродяга, – доложила служанка. – Просит поговорить с хозяйкой. Говорит, работы хочет…

– Работы? – Далла подняла тонкие брови. – Какой работы? Сейчас не весна, мне работники не нужны. Пусть Кар посмотрит.

– Он просит хозяйку. Говорит, на всякую работу согласен.

– Ну, хорошо. – Далла поднялась с места и сделала знак подать ей накидку. – Посмотрим, что там за чучело явилось… Такая скука!

Она жалобно посмотрела на Гельда. Он радостно улыбнулся в ответ. С той памятной ночи гадания заезжий торговец почти не отходил от хозяйки, и даже вечером ей стоило больших трудов прогнать его в гостевой дом: он просил позволения лечь на пол возле ее лежанки и охранять от дурных снов. Гельд не упускал случая сесть поближе, прикоснуться к ее руке, осыпать похвалами. Все это делалось весело и как бы шутя, так что даже самая надменная вдова не смогла бы упрекнуть его в неучтивости или дерзости. Это походило на игру, и Далла, так долго прожившая в глуши, отдавалась этой игре с детским увлечением и женским пылом.

Вот и сейчас Гельд стремительно вскочил, выхватил из рук Фрегны накидку и сам подал ее хозяйке.

– Позволь, я поправлю, – тихо шепнул он, когда Далла натянула накидку.

Его руки скользнули по ее плечам, как бы оправляя мех; Далла сделала большие глаза, будто дивясь его смелости, и отошла, но только когда он уже убрал руки. Служанки с мучительным усилием старались сохранить невозмутимые лица, но кривились и фыркали в рукава, едва лишь хозяйка отворачивалась.

Конечно, Гельд увязался за Даллой во двор. Перед дверями хозяйского дома стоял бродяга – рослый, сильный по виду мужчина средних лет, с грубоватым лицом и жесткими темными волосами, с густой щетиной на щеках и подбородке. Одежда его состояла из простой грубой рубахи, кожаных штанов и накидки из волчьего меха. За спиной у него висел тощий мешок, а в руках он держал здоровенную толстую палку, служившую, как видно, посохом.

– Ну, что тебе надо? – спросила Далла, окинув его небрежным взглядом. – Кто ты такой?

– Ты – хозяйка? – низким, медленным голосом отозвался бродяга. Его зеленоватые глаза внимательно осмотрели нарядную Даллу и мельком зацепили Гельда возле нее.

– Я, разумеется. Другой хозяйки тут не бывало. Чего тебе нужно?

– Меня звать Ульв сын Ульва. Я оттуда. – Бродяга показал концом своего посоха на север. – Ищу какой работы. Может, тебе пастух нужен? Я со скотиной хорошо управляюсь.

Из своей каморки вышел Кар и остановился поодаль, разглядывая пришельца. Держась за пояс, он недовольно хмурился, заранее готовясь отказать.

– Пастух мне нужен! – несколько живее отозвалась Далла. – Только у нас пасти скотину не так легко. У нас тут много волков и еще троллей.

Ульв сын Ульва насмешливо хмыкнул, в темной бороде блеснули отличные белые зубы.

– Вот уж чем меня не напугать. Дайте мне любого тролля, я его живо… – Он показал верхний конец своего посоха, утяжеленный черным железным шаром, и сделал несколько быстрых ловких движений. Было видно, что он отлично умеет драться с помощью этой палки, не хуже, чем иной знатный ярл мечом. – А уж с волками я… Мои тезки меня слушаются [1]. Я знаю волчьи заклятья. Хочешь послушать?

– Нет, нет! – Далла махнула рукой.

Она не знала, на что решиться. Ульв сын Ульва говорил неловко, как человек, больше привыкший жить один, но в то же время не выглядел тупым. Его спокойствие дышало уверенной и диковатой силой. Впечатление от него складывалось двойственное: он казался человеком вполне надежным и притом внушал смутную тревогу.

– Что-то мне не нравится этот парень, – серьезно шепнул Далле Гельд. Он не сводил глаз с Ульва и мог бы поклясться, что при этих словах ухо у того дрогнуло. – Какой-то он странный.

– Послушай, а ты не беглый раб? – строго спросила Далла.

– Нет, – уверенно ответил Ульв. – Была у меня, правда, хозяйка, так она меня сама отпустила, и проводила, и одежды дала, и припаса на дорогу. – Он тряхнул плечом, за которым висел дорожный мешок. – Клянусь башмаком Видара*! [2]

– А ты не объявлен ли где-нибудь вне закона? – спросил Гельд. – Вид у тебя решительный, и я не удивлюсь, если ты своей палкой умеешь бить не только волков.

– Я не вне закона. – Ульв посмотрел на него, и Гельду стало не по себе.

В зеленоватых глазах не было неприязни и угрозы, но виделось что-то настолько чуждое, что Гельд невольно поднял руку и коснулся груди, там, где прятался его надежный щит – руна «торн».

– Мы не можем платить тебе много, – подал голос Кар. – Еда, одежда. Если всех овец убережешь, десять пеннингов весной…

Ульв махнул рукой:

– Какие-такие пеннинги? Не знаю я никаких пеннингов. Если овец уберегу, одна овца весной моя. Идет?

– Ты думаешь его взять? – Гельд бросил на Даллу предостерегающий взгляд. – Ты очень смелая женщина. Не всякий решится. Я бы на свой корабль такого удальца не пустил, даже если бы мне самому пришлось сидеть на весле от зари до зари.

– Нам нужен хороший пастух, – нерешительно пробормотала Далла. – А он – как зверь, корми его, и он будет служить. Надежные люди так редко встречаются… Мы только за месяц потеряли четырех овец. Если так будет дальше, к весне останемся нищими…

– Я думаю, это человек подходящий, – весомо произнес Кар и метнул враждебный взгляд на Гельда. – Если кто любит сидеть у очага с женщинами и болтать языком, ему можно привередничать. А если кто должен отвечать за хозяйство, то приходится выбирать людей, которые способны делать дело. Я думаю, этого человека стоит нанять.

Гельд пожал плечами и сделал шаг назад: дескать, вы хозяева, вам и решать. Кар напрасно опасался, что барландец собирается вытеснить его из усадьбы и стать управителем Нагорья. Еще не прошло и месяца с тех пор, как Гельд сюда прибыл, а он уже с нетерпением мечтал о весне, которая освободит его из «долины свартальвов». Уж слишком тревожно и тоскливо было ему здесь.

Далла бросила взгляд на Гельда, убедилась, что он больше не возражает, и повернулась к Ульву.

– Хорошо, я тебя нанимаю, – милостиво произнесла она. – У нас овцы сейчас на горном пастбище. Я хочу, чтобы ты попытал счастья на Волчьей горе – там овец пропадает больше всего. Кар выделит тебе отдельное стадо. – Она махнула рукой челяди.

Кар увел нового пастуха в кладовку, чтобы дать ему пару одеял и еще кое-какую мелкую утварь, нужную для жизни на пастбище. Один из работников в тот же день проводил Ульва на пастбище, и до вечера все досужие языки были заняты новым пастухом. Длинными зимними вечерами обитатели Нагорья очень любили послушать страшные саги, и, как нарочно, во многих из них говорилось как раз о пастухах.