Королева Воздуха и Тьмы - Кассандра Клэр

Смерть глядит

Кровь была на помосте, где обычно стоял тот, кто выступает, кровь была на ступенях, на стенах, на полу, кровь была на осколках Меча Смерти. Позже Эмма будет вспоминать это как что-то похожее на красную мглу. Строчка из стихотворения крутилась у неё в голове о невозможности представить, что в людях может быть столько крови.

Говорят, что шок приглушает происходящее вокруг, но Эмма не чувствовала этого. Она могла видеть и слышать всё: Зал Совета, полный стражи, крики. Она пыталась пробиться к Джулиану. Охранники выросли на её пути. Раздалось ещё больше криков.

— Эмма Карстаирс расколола Меч Смерти! Она уничтожила Орудие Смерти! Арестуйте её!

Эмме было всё равно, что они с ней сделают, она должна была добраться до Джулиана. Он всё ещё был на полу с Ливви на руках, сопротивляясь всем попыткам охранников забрать её мёртвое тело у него.

— Пропустите меня, — сказала она. — Я его парабатай, пропустите меня.

— Дай мне меч, — это был голос Консула. — Дай мне Кортану, Эмма, и ты сможешь помочь Джулиану.

Она тяжело вздохнула и почувствовала кровь у себя во рту. Алек уже был на помосте, стоя на коленях возле тела своего отца. Зал был полон суетящихся людей; среди них Эмма разглядела Марка, он нёс Тая, который был без сознания, расталкивая других нефилимов прочь из зала. Он выглядел гораздо более серьезным, чем Эмма когда-либо видела. Кит был рядом с ним, но где же Дрю? Здесь — она была одна на полу; нет, Диана была с ней, держала её и плакала, и там же была Хелен, она пробивала себе дорогу к помосту.

Эмма сделала шаг назад и почти поскользнулась. Деревянный пол был покрыт кровью. Консул Джия Пенхоллоу всё ещё была перед ней, её худая рука протянута в ожидании Кортаны. Кортана… Этот меч был частью семьи Эммы, был частью её самой так долго, сколько она себя помнила. Она до сих пор помнила, как Джулиан вложил его ей в руки после смерти её родителей, как она прижимала к себе меч, будто бы он был ребёнком, не обращая внимания на глубокий порез на руке, оставленный лезвием.

Джия просила отдать частицу себя. Но Джулиан был там, один, находящийся в отчаянии и покрытый кровью. И он был большей частью её, чем Кортана. Эмма протянула меч, чувствуя, как его забирают из рук, и вздрогнула. Она почти слышала, как Кортана кричит, не желая разлучаться с ней.

— Иди, — сказала Джия. Эмма могла слышать другие голоса, включая голос Горация Дирборна, требующего, чтобы её задержали и она ответила за разрушение Меча Смерти и исчезновение Аннабель Блэкторн. Джия приказала страже вывести всех из зала. Сейчас время для скорби, а не для мести. Аннабель будет найдена.

— Уйди с честью, Гораций, или тебя выведут силой, сейчас неподходящее время.

Алина помогла Диане и Дрю подняться и выйти из зала.

Эмма упала на колени перед Джулианом. Металлический запах крови был повсюду. Ливви лежала скорченной фигурой в его руках, её кожа была цвета молока. Он перестал звать её и просить вернуться. Сейчас он качал сестру, будто она была ребёнком, его подбородок покоился на её макушке.

— Джулс… — Эмма прошептала, но слово застряло у неё в горле; это было детским прозвищем Джулиана, а сейчас он был уже взрослым, убитым горем родителем. Ливви была не только его сестрой. Он годами растил её как свою дочь.

— Джулиан, — она дотронулась до его холодной щеки, ещё более холодной, чем щека Ливви. — Джулиан, любимый, позволь мне помочь тебе.

Он медленно поднял голову. Ее парабатай выглядел так, будто кто-то вылил на него ведро, полное крови. Кровь покрывала его грудь, шею, была размазана по подбородку и щекам.

— Эмма, — его голос был едва различимым шепотом. — Эмма, я нарисовал так много иратце…

Но Ливви уже была мертва, когда упала на деревянный пол помоста. Ещё до того, как Джулиан поднял её на руки. Никакая руна, никакое иратце бы не помогло.

— Джулс! — Хелен наконец-то пробилась через стражу; она бросилась вниз к Эмме и Джулиану, не обращая внимания на кровь. Эмма неподвижно наблюдала за тем, как Хелен с осторожностью вынимала осколок Меча Смерти из тела Ливви и положила его на пол. Её руки были покрыты кровью. Её губы побелели от скорби. Хелен аккуратно обвила своими руками Ливви и Джулиана, шепча при этом успокаивающие слова.

Помещение постепенно опустело. В зал вошел Магнус, выглядел он очень бледным. Большая группа Безмолвных Братьев следовал за ним. Он поднялся на помост, и Алек встал на ноги, бросаясь в объятия Магнуса. Они держали друг друга молча, пока четыре Брата поднимали тело Роберта Лайтвуда. Они сложили его руки на груди и аккуратно закрыли глаза. Тихий шепот «Ave atque vale, Роберт Лайтвуд» раздался, когда Братья выносили тело из Зала Совета.

Консул подошла к ним. С ней была стража. Безмолвные Братья двигались позади неё словно призраки, пятна пергамента.

— Ты должен отпустить её, Джулс. — сказала Хелен мягко. — Её должны забрать в Безмолвный Город.

Джулиан посмотрел на Эмму. В его глазах отразилась свирепость, напоминающая зимнее небо, но она все же смогла прочитать в них его чувства.

— Дайте ему сделать это, — сказала Эмма. — Он хочет, чтобы последним человеком, который понесёт Ливви, был он.

Хелен взъерошила волосы брата и поцеловала его в лоб, перед тем как встать с колен.

Она произнесла: «Джия, прошу».

Консул кивнула. Джулиан медленно поднялся, качая сестру на руках. Он начал двигаться к ступенькам, которые шли от помоста, Хелен рядом с ним, и Безмолвные Братья за ними, но, как только поднялась Эмма, Джия подняла руку, чтобы ей помешать.

— Только семья, Эмма, — сказала она.

«Я и есть семья. Позвольте мне пойти с ними. Позвольте мне пойти с Ливви!» — эти слова Эмма прокричала бесшумно, держа рот закрытым. Она не могла добавлять свою скорбь к уже существующему ужасу. Правила Безмолвного Города были неоспоримы. Закон суров, но это закон.

Маленькая процессия двигалась к двери. Когорта ушла, но стража и другие Сумеречные охотники оставались в Зале. Тихим звучанием хора за ними следовали слова: «Здравствуй и прощай, Ливия Блэкторн».

Консул с Кортаной в руке повернулась и пошла вниз по ступенькам к Алине, смотрящей, как Ливви уносят прочь. Эмма начала трястись, дрожь прошла по всему её телу до самых костей. Она никогда не чувствовала себя настолько одинокой — Джулиан уходил от неё, другие Блэкторны, казалось, были на расстоянии милей, словно дальние звёзды. Эмма хотела к своим родителям так сильно, что это было невыносимо. Она хотела к Джему, и хотела, чтобы Кортана была снова в её руках. Он хотела забыть, как Ливви истекала кровью и умирала, лежа на полу, словно сломанная кукла, когда окно Зала Совета взорвалось, и сломанная корона забрала Аннабель — кто-то кроме неё это видел?