Маркиза де Ляполь - Дора Коуст

Городок на окраине Поранции

Снежные хлопья невесомой завесой опускались на Поранцию. Они ложились на улицы и мостовые, покрывали крыши домов, одевали деревья в причудливые шубки. На окраине небольшого городка уже потушили фонари. Жители давно спали, греясь в своих уютных теплых постелях.

В эту тихую ночь, когда даже ветер прячется от трескучих морозов, в монастыре Святой Катринетты было неспокойно. Сестры ожидали позднего визитера, который не очень-то торопился прийти в условленный срок. А время меж тем утекало сквозь пальцы…

– Как она? – мать-настоятельница зашла в одну из темных комнатушек, освещаемую единственной свечой.

– Совсем плоха. Боюсь, не доживет до утра. – Женщина утирала слезы рукавом и беспрестанно шмыгала носом.

– Неудивительно, – равнодушно ответила мать-настоятельница. – Девочка совсем не хочет жить.

Больше не проронив ни слова, она покинула комнату, оставив женщину наедине с горькой беспомощностью.

Сестра Бургентина обтирала молоденькую девушку влажным полотенцем, но жар никак не хотел спадать. Кожа посерела, а дыхание стало настолько слабым, что казалось, будто и не дышит совсем. Баронесса Агелия Мануа умирала. В том, что Тьма призовет свою дочь в эту ночь, сомнений не возникало.

– Где она? – донеслось из-за двери.

Створка отворилась без стука, и на пороге возник неряшливо одетый мужчина. Его щеки украшала щетина, а взгляд был настолько рассредоточенным, что Сестра Бургентина сразу поняла: посетитель пьян. Когда он сделал шаг вперед, ее подозрения лишь подтвердились. Стоять на месте ровно ему удавалось с превеликим чудом.

– Ваша дочь умирает, Ваша Милость… – тихонько проговорила женщина.

– Это вы ее довели! – закричал мужчина, неловко ударяя кулаком по ни в чем не повинной двери.

– Монастырь не имеет никакого отношения к ее болезни. Я уже третьи сутки делаю все, чтобы хоть немного облегчить ее страдания, но она даже не приходит в себя…

– Молчать!

От грозного окрика Бургентина вздрогнула. Она давно уже позабыла, что такое пьяный супруг и к чему это может привести.

Мать-настоятельница как назло, не спешила прийти на помощь своей подопечной и встать грудью на защиту монастыря. Наверняка уже отправилась спать, хоть и прекрасно знает, что сестрам придется несладко.

– Мне наплевать, что вы будете делать этой ночью, – зловеще проговорил посетитель, – но чтобы завтра к рассветному часу она стояла на ногах не хуже вас! Хоть к Тьме взывайте, хоть к Свету, но утром девчонка должна отправиться в столицу! Иначе…

Что «иначе», мужчина так и не договорил, но в мыслях отчаянно добавил:

«Иначе мне прямая дорога к палачу!»

Развернувшись, барон Мануа покинул комнату, а затем и монастырь. Нанятый экипаж увозил его обратно в поместье, а точнее в то, что от него осталось.

Заядлый игрок в карты, он уже проиграл абсолютно все, разве что в поместье еще сохранились какие-нибудь припрятанные заначки его покойного отца. Оставалось без малого четыре дня, прежде чем ему необходимо будет освободить поместье от своего присутствия. Время на поиски еще есть.

Задолжав всем соседям в округе, он заложил и поместье. Мужчина был уверен, если бы он нашел еще хоть немного денег, то обязательно отыгрался бы, вернув себе и состояние, и былое уважение.

В том, что буквально на днях он проиграл и свою дочь, барон нисколько не раскаивался. Считал это дело заведомо прибыльным и направляющим в беспечное будущее.

Как только Герцог де Вилан покусится на честь молоденькой девушки, барон сразу же подаст прошение королю. О чем конкретно он будет просить, мужчина пока не придумал, но в том, что хорошенько вытрясет из этого старого козла себе на безбедное существование, не сомневался.

Не сомневался и в том, что его дочурка придется герцогу по нраву. Прекрасно видел, как зажглись предвкушением его глаза, когда понял, что выигрыш у него в руках.

Ничего. Провернет легкое дельце и снова вернет ее в чертов монастырь, где ей самое место. В конце концов, именно ему она обязана своим появлением на свет. Долги давно пора оплачивать…

* * *

Столица Поранции – Ляриж

Ладислас Сенье, Герцог де Парион

Чем мне всегда нравилась столица, так это тем, что здесь не стеснялись в открытую содержать вот такие милейшие заведения.

Умаявшись, куртизанки возлежали по бокам от меня, лениво поглаживая ловкими пальчиками все, до чего могли добраться. Тянуть время эти хитрые дамы умели как никто другой. В их профессии время – это вполне реальные монеты.

Стук в дверь раздался неожиданно. Неужто хозяйка пришла проведать своих подопечных? И действительно, от Темных ведь можно ожидать чего угодно. Могут и прихлопнуть, и прикопать там же. Совесть – последнее, что присутствует у магов Тьмы.

– Да входите уже! – прокричал недовольно, когда стук повторился. – Нам ведь нечего скрывать? – обратился уже к дамам, по-свойски обнимая их за талии.

Дамы беззастенчиво рассмеялись в ответ, а на пороге оказался мой личный помощник. Шевалье выглядел смущенным. Прикрываясь собственным плащом, он смотрел куда угодно, но только не на ложе любви.

– Ваша Светлость, я прошу прощения, но…

– Да не мямли ты там! Какая очень важная причина на этот раз подвигла тебя испортить мне прекрасное утро? – поднявшись с кровати, стал натягивать на себя раскиданную по всей комнате одежду.

Ух, и страстные же попались девицы! Загляденье! Не то, что эти кислые мины да потупленные взгляды тех, что из бала в бал сиротливо держатся за маменькины юбки в ожидании чуда. У мамашек-то, конечно, наивности нет совсем! Молва расходится куда быстрее, чем главный виновник о ней узнает. А ведь я, на минутку, Глава Святой Инквизиции! Мне по должности положено узнавать обо всем раньше короля!

– Работа, монсеньор. А также кое-какие новости, которые, я уверен, вы захотите узнать безотлагательно.

Махнув на прощанье рукой, подкинул дамам несколько монет. Заслужили. Это утро действительно выдалось прекрасным.

Спускаясь по лестнице вслед за Рионом, оглянулся на дверь. Соблазнительные куртизанки намеренно вытягивали обтянутые чулками ножки, безмолвно взывая к продолжению. Их глаза искрились неподдельным интересом. Ммм… Чертовы ведьмы! Обязательно загляну сюда еще раз!

Рион продолжал молчать и тогда, когда мы сели в карету.

– Так зачем ты снова вытащил меня? – спросил, лениво откидываясь на подушки.

– Дела требуют вашего срочного присутствия, – проговорил он очень серьезно.

– Снова Свет?