Голые чувства - Диана Рымарь Страница 7

Толик — его одногруппник и приятель еще с первого курса университета. Ему двадцать пять, как и Левицкому, но уже лысел, кроме того, как был прыщавым, так им и остался. Куда уж такому понять, каким образом Левицкий мог вертеть девчонками как хотел.

По мнению Игоря, приятелю вообще никакой любви ни от кого не светило. Никогда, ни за что.

«Твой удел — резиновая Зина, чувак!» — прорычал Левицкий про себя.

Вслух же сказал другое:

— У меня со Сладкой всё схвачено. Она всегда так… Дуется, дуется, потом пугается, что больше не приду, скучает, как сучка последняя, прощает, в итоге миримся. Никуда она от меня не денется… Любит она меня.

— Опять ее поматросишь и того? Может, не надо с ней так?..

Почему-то именно к Сладе у Толика было какое-то особенно трепетное отношение. Он никогда не заступался ни за одну из девчонок Игоря, а их вокруг того всегда вертелось немало. Но вот именно о маленькой белокожей брюнетке пекся, как о своей.

— Да хрен его знает… — нахмурился Игорь. — Если нормально себя будет вести, может, и не свинчу никуда. Работу бы найти постоянную… Там уж решу, хату снимать или дальше со Сладой. Ты, кстати, устроился?

— Че я, дебил, что ли, за копейки впахивать? Не, я бабулину хату сдаю. Забубенил там ремонт легкий, красоты навел, ребята с района помогли. Замутил объявление в инете: короче, почасовая тарификация у меня там теперь, хожу пускаю народ, слежу за порядком. Матушка не бухтит. Я при деле, денег у нее на пивас не стреляю, она уже довольна…

— Молодец, крутишься! — кивнул приятелю Игорь

Да, хотел бы Левицкий так же вольготно жить в родительской квартире и зарабатывать сдачей квартиры похотливым парочкам. Только нет у него такой бабушки, которая даже чисто теоретически могла оставить квартиру в наследство. А родители… Пусть с ними тараканы живут. Тем даже ядерная война не страшна, а больше никто с этими больными ублюдками не уживется. Им же только дай волю, тут же начинали сверлить мозг рассуждениями из разряда: «В город подался? Сучара корыстная, жизни хорошей захотел? Ты на огороде повкалывай, земли понюхай, с тяпкой всё лето постой буквой „Зю“…» И всё в таком духе.

За его желание больше никогда этот огород даже в страшном сне не видеть они прозвали его слабаком. А когда вдруг неожиданно для всей деревни поступил в университет, вообще прокляли, сказали — не сын он им больше, раз подался в ученые козлы. Левицкий так и не понял связи между наукой и рогатым животным, но на всякий пожарный дома решил больше никогда не показываться. До сих пор справно следовал данному себе обещанию.

К слову, тяги к науке у Игоря никогда не было, хотя учеба всегда давалась ему на удивление легко. Учебу в университете он больше рассматривал как возможность задержаться в городе.

Приехал в Краснодар в восемнадцать с дырой в кармане и парой смен белья. Вот и всё его богатство.

И началась его городская жизнь.

Денег нет, жилья нет, хорошо, морда хоть симпатичная да фигура деревенская — ладная и крепкая. Язык, опять же, подвешен.

Получил общежитие, начал подрабатывать, кормился в основном у девчонок. Потом съемное жилье, жизнь от зарплаты до зарплаты, причем большую часть съедало жилье.

А вот такие, как его университетский приятель, жили и не парились… У мамки под титькой до двадцати пяти лет! Таким уродам зазорно вкалывать за гроши, которым Игорь радовался.

За это и многое другое Игорь Толика не переваривал. Однако приятель о его истинном отношении даже не догадывался. Всегда был рад веселой компании и щедро делился тем, что имел. Именно поэтому Левицкий и водил с ним дружбу. Прыщавый товарищ служил одним из тех крючков, благодаря которым можно было зацепиться в городе.

— За дружбу! — поднял Игорь пивную кружку.

— За дружбу! — радостно согласился Толик.

Громко звякнули кружками, выпили.

И тут взгляд Левицкого упал на нежную кремовую орхидею в розовом горшке, стоявшую на холодильнике.

— Цветочки разводишь? — усмехнулся, глядя на Толика.

— Это матушке хахаль сегодня припер. Днюха у нее…

— Ясно. Ну, цветы подарить женщине — святое.

* * *

— Слада, поешь! Я зачем старалась? — начала ворчать Каролина, когда заметила, что сестра к завтраку даже не прикоснулась.

Она бы и рада, но как? Со вчерашнего вечера желудок скрутило жгутом, не могла проглотить и крошки.

Ночью Слада почти не спала — и даже не от вчерашнего появления Игоря, хотя его приход не прошел бесследно. Всё из-за звонка из «Хватов-РемСтрой».

Ее взяли. Ура! Но куда? Помощником секретаря генерального директора! Ее, маленькую Сладу, вчерашнюю студентку с гордым нолем в графе «Опыт работы». Зачем? Почему? На эти вопросы она ответить не могла.

Слада теперь окажется точнехонько там, где оказываться совершенно не было желания. Попадет пред ясны очи генерального. А вдруг опоздает на пару минут? Уволят? Кстати, ей не шел зеленый! Впрочем, может быть, черт не так страшен, как его ей намалевали?

Сдерживая рвотные позывы, впихнула в себя несколько ложек овсянки на воде.

— Спасибо, Каролина.

Вот уж кто был абсолютно счастлив после объявления о новой работе.

Каролина даже запустила сегодня еще один стрим со Сладой в виде модели и сделала ей, как она это назвала, офисный макияж.

— Смотри не облажайся! — строго напутствовала сестра. — Первый рабочий день как тест на прочность. Будь исполнительной, внимательной, ты же можешь… иногда.

И снова размеренное течение утра нарушил звонок в дверь.

— Открой уже наконец, — всплеснула руками Каролина.

В этот раз Слада к двери шла как на каторгу. Отчего-то чувствовала: снова он.

Заглянула в глазок, а там кремовая орхидея! Красивая, в розовом горшочке. Руки сами потянулись к замку.

— Ой, — вскрикнула она, наконец увидев за орхидеей Игоря.

— Сладка, солнышко… — начал он.

Однако продолжить ему она не дала:

— Пошел вон!

— Не пойду! — заявил Игорь самым серьезным тоном, какой Слада от него когда-либо слышала. — Я пришел мириться! По-серьезному…

— Обалдел? — взвизгнула она. — Опять будешь меня в машину тащить?

— Не буду… — буркнул он с чувством. — Слад, я вчера переборщил, ты знаешь, я тебе ничего плохого не сделал бы. Просто соскучился очень, ночь не спал толком, вот и понесло… Давай мириться, пожалуйста!

С этими словами он протянул ей орхидею.

Слада мысленно шлепнула себе по рукам линейкой, настолько сильно было желание эту орхидею взять. Ни разу, вообще ни разу за все четыре года встреч Игорь не утруждал себя покупкой цветов. И вот над могилой их отношений вдруг показала голову прекрасная орхидея. Это как насмешка, плевок. И в то же время такой желанный жест, внимание…