Разыскивается миллионер без вредных привычек - Ирина Шайлина Страница 43

Настя ушла, а я остался стоять с пакетом в руках. Заглянул в него — трусы мои, пропавшие, Никиткин костюм. Да хрен с ними, и того и другого дома навалом. А вот Настя куда убежала? Если честно, я быв уверен — вернётся. Никто в здравом уме от такого секса не отказывается, а я понимал, что Настьке вот это все нравится не меньше, чем мне. Я и сам бы пошёл, но гордость же. Гордость наше все! И дал ей два дня — вот если не явится, то сам пойду. И терпел, чтобы, значит, свою гордость не уязвлять. И напряжённо ждал — придёт, нет?

Пришла. Пакет сунула и ушла. Я подавил порыв мчаться за ней следом. Все же, не ребёнок она, чтобы уговаривать, за руки хватать. Взрослая девочка, сама знает, что ей нужно. На том и порешил. Никитки дома не было. Каникулы встали передо мной во всем своём беспощадном великолепии — куда девать ребёнка? В лагерь отправить жалко. У самого отпуск пока не планируется. С родителями на море пока отложилось…

Сегодня решилось просто — забрали друзья. Мне пришлось пообещать, что потом я заберу и своего ребёнка и их обоих детей тоже. Позволил себе строить планы… Вот явится Настя, а я весь такой холодный и неприступный…недолго, правда. А она ушла!

Я выглянул в окно — дождь накрапывает. Зло подумал — точно муж. Меня просто предпочли другому мужчине. Не зря же он там отирался… Мерил шагами комнаты немаленького дома и злился ещё больше. Чувствовал себя использованным — во как! Поматросили значит, и бросили. Я так, для перерыва в их супружеской идиллии.

— Брошенка, — сказал я сам себе и засмеялся.

Хотел было напиться, но передумал, вспомнив, какое следом адское похмелье. Да и хотелось мне совсем другого. Пойти, вытащить этого мужика из Настиной постели, и набить ему морду. Я был почти уверен, что он там, этот муж. Потому как, не затаскивать Настю в постель физически невозможно, я был уверен, что этого хотят все мужчины в мире, и это меня бесило тоже.

Я успел даже налить вискаря в стакан. Смотрел на него и так, и эдак. Понюхал. Пахло невкусно, хоть и стоило диких денег. Представил, как чужой мужик, пусть и муж, все равно чужой, своими лапищами Настю лапает. Она так же забавно сопит под ним? И затихает, когда кончить собирается? В общем накрутил я себя донельзя. И когда выходил из дома в капающую холодным дождём ночь, даже считал, что все делаю правильно. Мысль бежать сразу отмел — холодно. Запрыгнул в машину, полетел. Через пять минут уже подъезжал к нужному дому. Здесь привычно светятся окна, я с трудом подавил желание попытаться разглядеть, что там, за занавесками в цветочек происходит. Почти привычно уже отыскал калитку, вошёл во двор.

Не думал даже, что скажу. Если там мужик, то отметелю, и все равно прав я или нет. Если Настя одна то потребую объяснений. Сначала объяснений, потом секса. Да, так правильнее. Небо расчертила молния, затем трахнул гром. Да так раскатисто, что уши заложило. Следом все окна в деревне, Настино тоже, моргнули и погасли.

Подстанция местная была слабой, электричество пропадало часто. В нашем посёлке генераторы были у всех, но все равно решался вопрос о отдельной подстанции. Сейчас мне темнота даже на руку была. Может, Настя все же одна? Тогда я не буду жалким просителем секса. Буду героем. Все девчонки боятся темноты и мышей. Вот я её и спасу и от первого, и от второго.

Приободренный такими мыслями я шагнул на крыльцо. И чуть не сверзился, отшатнувшись назад — в дверях показалась Настя. Была она в классическом балахоне с надвинутым капюшоном, в руках свеча. Я едва не вскрикнул, но удержался. Вгляделся в Настю — белая, как снег, глаза огромные, испуганные. Точно, темноты испугалась, обрадовался я! Ну все Настя, щас я тебя спасу.

— Не бойся, — сказал я. Настя на меня глаза вскинула и всхлипнула. — Всё хорошо.

— Там… там… — голос её явственно дрожал.

— Что? Что-то случилось?

Темнота уже случилось, значит дальше следующий пункт — мыши. От мышей я точно спасу.

— Коза рожает.

— Какая? — растерялся я.

— Белая. Глафира.

И покачнулась, едва не упав на скользкой ступеньке. Почему у неё проблемы с равновесием, я понял, едва шагнув ближе — от Настьки пахло алкоголем. Причём не вином, а прям настоящим. От меня бы так же пахло, если бы я не пренебрёг виски.

— Да ты пьяна!

— Всё рожают, — доверительно шепнула она, о дав меня алкогольным парами. — Всё, даже козы. Вот я и напилась.

Высвободилась из моих рук — я джентльмен, я даму придержал, — и пошла прочь, вглубь мокрого сада. Огонёк свечи трепетал, дождевик, в который она была одета хрустел и шуршал на ходу.

— Ты куда?

— Роды принимать. Мне козу соседи доверили.

Я выматерился и пошёл следом. Нет, я не планировал принимать ничьи роды, мне просто не нравилось, что Настя ходит ночью явно не трезвая. Она же нашла дырку в заборе, перелезла на соседскую территорию, решительно направилась к темнеющему впереди строению. И я за ней. Вошли, Настя поставила свечку на полку.

Тусклый свет разогнал тени по углам. Я разглядел козу, виновницу Настиного опьянения. Выглядела она и правда неважно. Заблеяла протяжно нас увидев, словно и правда надеялась, глупая, что мы можем ей помочь. Я прищурился и увидел то, чего не следовало — у неё оттуда… откуда дети родятся, явственно что-то торчало.

— Блядь! — с чувством сказал я. — Настя, пошли отсюда немедленно.

— Не могу. Мой долг ей помочь.

— Поверь, она справится сама!

Настя была неумолима. Предлагала даже вызывать в скорую помощь для животных. Я был даже за — пусть врачи разбираются, а Настю домой, трезветь. Позвонил. Ближайшая круглосуточная ветеринарка находилась на окраине города, и ехать ночью, в дождь, на роды козы там отказались. Сволочи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍