Жестокие игры, или Этот огонь убьёт тебя - Нэтти Ноэль Страница 29

— Проклят. И уже давно, — совершенно серьезно молвит он и даже не поворачивает голову в мою сторону.

— Верни меня к себе в комнату… — отрешенно поднимаю с колен свою гордость, натягивая одежду на обманутое тело.

— Ты теперь заключенная небес, а место таким в тюрьме, — он щелкает пальцем, и все вокруг исчезает, погружается в разъедающую черноту, пока я не понимаю, что нахожусь в темном помещении без дверей и окон, а у ног валяется моя обувь.

— Ненавижу! Старый бездушный козел! — кричу в голос, натягивая туфли и мечтая врезать острым каблуком до побольнее.

— Советую последние часы провести с пользой, а не с мыслями, как убить Владыку Ада. Например, можешь обдумать все свои прегрешения, — из ниоткуда раздается голос Сатаны.

— Мне неинтересно мнение бесчестного демона! — едва сдерживаюсь от рыданий, но не доставлю ему этого удовольствия!

— У, маленькая Кэтрин не знает, что демон и честь — понятия несовместимые? Вспоминай моменты жизни и что у вас там на земле еще делают? Молятся? Так молись, Кэтрин, молись Всевышнему, — он заходится смехом, пока вокруг не воцаряется оглушительная тишина.

Горячие слезы рассекают лицо, оставляя после себя влажные дорожки, которые не успевают высыхать. Сердце бешено стучит от понимания, что это конец, чертов, отвратный конец! Бесполезно, все было бесполезно, я так и не увидела маму и опозорила ее имя, опозорила себя!

Сколько раз я выходила победителем из передряг? Сколько раз играла против правил? Но здесь везение отвернулось от меня. Как самонадеянно было полагать, что нарушение небесных законов останутся незамеченными и не приведут за собой наказание.

Теперь я разбита, растоптана и сама навлекла на себя это. Пора уже смириться, Кэтрин, что ты проиграла по всем фронтам, хотя были ли у меня шансы?

Мысленно прощаюсь с каждой соринкой, с ясным солнцем, которое уже не согреет, с зеленой травой, которой мне никогда уже не коснуться, с рождественским утром и весенним ветром, которые радовали на земле… Вспоминаю лицо отца, которого никогда больше не увидеть, и слезы льются с еще большей силой, переходя в истерику.

Безжизненные стены давят на позвоночник, сгибая к сырой земле. Порабощенная, ждущая своего конца. Черные тучи необратимого сгущаются надо мною, захватывая в мертвенный плен. Не знаю, сколько уже сижу, глядя в бесцветную пустоту…

Момент, когда все закончится, встречает меня холодными стенами темницы. Что сообщили в институте? Будет ли кто-нибудь на суде? Надеюсь, это будет закрытое мероприятие…

Внезапно открываются невидимые двери, и в глаза ударяет яркий свет. Ну что ж, я не в Аду, хотя какая уже разница? Меня встречает незнакомый демон и одним кивком головы указывает куда идти.

Все слезы выплаканы, и, гордо подняв голову, я ступаю по каменной кладке, что отдается холодом в ногах, леденящем сердце. Прохожу в зал суда, который просто набит ангелами и демонами.

Первым вижу Лео. Он сидит с прямой осанкой, на его лице перекатываются желваки, но глаза смотрят с нежностью и болью, будто пытаясь сказать: «Прости», будто он понимает, что меня использовали, но я сама позволила сделать это, не надо меня жалеть!

Рядом с ангелом сидит Вивиан, взявшись за руку с Иво. Ну что ж, может, хоть у них все по-настоящему… По щеке Вив скатывается кристальная слеза. Демон, не скрывающий своих слез — та еще картина, достойная быть запечатленной на холсте, но сейчас мне горько видеть это. Мне больно смотреть на плачущую подругу, как и ей на меня, я уверена. Я боюсь, но сквозь боль улыбаюсь ей глазами.

Понуро опустив голову, сидит Люцифер. Он не смотрит на меня, но я чувствую его смятение. Наши взоры на мгновение встречаются, и его лицо приобретает привычную надменность и равнодушие. Я слегка улыбаюсь ему и перевожу взгляд, краем глаза замечая, как его лицо вытягивается в ответ на мою выходку.

Пусть знает, что я повержена, но не сломлена!

Скамья подсудимых, ну здравствуй, сейчас я готова разговаривать даже с тобой. Смех сквозь слезы, или я сошла с ума…

В зал заходит Сатана — и все шорохи резко стихают. Я ге слышу, о чем он говорит и только смотрю на него, мечтая просверлить в дьявольской голове огромную дыру и превратить ее в бублик.

Я знаю, что он слушает меня, а мои мысли мешают ему вести свой монолог, и едва сдерживаюсь от зловредной улыбки. Пусть, у меня едет крыша, пусть, я обречена на смерть, но ты, подонок, меня запомнишь!

Прокручиваю в голове все самое развратное, самое непристойное и иногда ощущаю на себе взгляд черных глаз, которые с каждой моей пошлой фантазией становятся все краснее, а иногда уголки дьявольских губ слегка приподнимаются, давая понять, что он принимает мою игру. Игру, в которой заранее известен проигравший.

Но вот Сатана замолкает и смотрит на меня с… сожалением? Показалось. Мне неинтересно наказание, смерть есть смерть. Лучше бы я тогда сгорела на дьявольском ложе!

— Световая казнь, — последнее, что я слышу перед тем, как меня ослепляет яркая вспышка, лишая мыслей и рассудка…

Люци

Сколько эмоций боролись внутри меня, когда Вейлт шла к своему последнему месту пребывания, что становилось мучительно больно. Я боялся посмотреть ей в глаза, боялся увидеть их безжизненный блеск, боялся, что не сдержу эмоций, которые разрывали сознание.

Уже давно не казнили Земных, видимо, они отчаяннее держатся за свое существование, сдувая пылинки с наставников, чтобы те дали положительные характеристики при выпуске во взрослую жизнь. Они боятся нарушить правила и идти поперек привычных устоев небес. И только Кэтрин пренебрегла всем, чем только можно.

Вейлты определенно ломают систему небес! Сначала мамаша дослужилась до Архангела, теперь вот Кэтрин играет роль главной занозы. Вот только небеса не терпят поражения и сломают их в ответ! Сегодня решается судьба Земной, а завтра перемены коснутся Архангела, только до Вейлт-старшей мне дела нет. Сегодня казнят Кэт.

А теперь мне, сыну Сатаны, тошно до чертиков!

Сдирать кожу с людей в Аду — пожалуйста, варить их котле с раскаленной лавой — да легко, но видеть, как жалкая Земная смело идет на казнь — это действительно пугает!

Хотя, не такая она и жалкая, если даже в такой момент бросает всем вызов, сохраняя недюжее спокойствие.

Она улыбается, словно подбадривая мои же страхи, улыбается всему вопреки, сквозь страх в глазах, который легко можно принять за высокомерие, но меня не обмануть. Это не похоже на страх, скорее на пустоту и холодное смирение с неизбежным, необратимым.

Кэтрин умело вальсирует свой танец. Танец на собственных костях, пряча боль за слоем безразличия. Слишком спокойная, что мне становится не по себе, успокаивает только припухшее от слез лицо. Плакала, а как иначе?

Отец выбирает для нее каекум — казнь световой вспышкой, которая обладает той же уничтожающей силой, что и сжигание лавой, но проходит не так болезненно. Этот метод применяется в основном на падших ангелах, перед тем как они отправляются на землю отбывать свое наказание, тогда как демоны стираются с лица небес обжигающей лавой, чтобы продолжить вариться в адовом котле Сатаны.