Мой лучший учитель - Эл Найтингейл Страница 26

Твердые, настойчивые губы коснулись моих, словно умоляя их открыться. Мягкий вначале поцелуй становился все более настойчивым, жадным. Язык Валентина проскользнул в мой приоткрытый рот, дерзко исследуя его. Вздох наслаждения вырвался из моего горла. Валентин все еще придерживал, а свободной рукой скидывал с плеч пеньюар. И вот ткань скользящим движением упала к моим ногам. Я осталась в одном белье — слишком откровенном для обычной студентки, даже вызывающим. Особенно эротично смотрелись чулочки с широкой кружевной резинкой.

— Теперь ты простила меня? — спросил Валентин, отстранившись и жадно рассматривая меня с высоты своего могучего роста.

Мои щеки пылали, ведь я стояла перед ним почти голая. Напряженные соски дерзко торчали, топорща ткань бюстгальтера. Валентин провел большим пальцем сначала по одному напряженному навершию, а после по второму, не сводя с меня напряженного взгляда.

— Сними бюстгальтер, — последовала четкая команда. — Хочу видеть твои чудные грудки.

Подрагивающими пальцами расстегнула застежку и отбросила бюст подальше. Непроизвольным движением прикрыла грудь.

— О нет! — Валентин осторожно отстранил мои руки. — Не скрывай от меня это сокровище. Не стесняйся, Комарова, здесь все свои.

— Я просила, — произнесла вибрирующим, напряженным голосом, — просила обращаться ко мне по имени.

Сделала шаг назад, будто показывая, что тоже могу наказать его игнором.

— Помню, Ирочка. Обо всем помню.

А вот это уже другое дело. Радостно улыбнувшись, вернулась обратно. Позволила учителю ласкать грудь. От этих прикосновений по телу словно пробегали электрические разряды, заставляя сладко постанывать и бесстыдно прогибаться в спине. Мои соски, затвердевшие, как маленькие камешки, прижимались к сильным, чуть  загрубелым ладоням.

Губы Валентина снова нашли мои и терзали их  в сладостной пытке. Восставший член упирался мне в живот, и я ловила себя на мысли, что хочу опустить руку и коснуться его. Так и сделала, коснувшись мужского достоинства ласкающим движением.

— Маленькая развратница, — прошептал Валентин прямо мне в рот. — Знаешь, о чем ты забыла?

Покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

— Десерт, — подсказали мне. — Ты забыла приготовить что-нибудь на сладкое, Иришка.

— Ой… — я как-то не подумала об этом. — Прости, но в холодильнике не было подходящих продуктов. Если бы я знала, что ты захочешь, заскочила по дороге в магазин. Купила пирожных или вафли. Ты любишь вафли?

Мой мозг отчаянно работал, силясь вернуть в реальность. Но голова все еще шла кругом,  а связь с реальностью, кажется, утратилась окончательно и бесповоротно. Я цеплялась за широкие плечи Валентина, боясь упасть  в обморок от безумного счастья

— Я люблю кое-что другое, — сообщил Валентин и, приподняв меня за бедра, усадил на обеденный стол. Сделал два шага назад, любуясь картиной. — Да, такой десерт мне по душе.

Я сидела на столе с широко разведенными ногами. Хотела свести их вместе, но мне не позволили.

— Замри, — приказал Валентин. — Мне нравится видеть тебя такой: распутной и вместе с тем стеснительной. Кажется, кое-что в натюрморте лишнее.

Я обернулась и, поморгав, осмотрела стол.

— Посуда, — догадалась вслух. — Сейчас я все приберу, минутку.

— Трусики, — возразил Валентин и указал мне, недогадливой недотепе, на тот единственный предмет туалета, что остался на мне. — Они явно лишние.

Его сильные пальцы прошлись вдоль края трусиков, а после нырнули под ткань. Коснулись выбритого не так давно лобка, нашли влажный вход и проникли в него. Со стоном восхищенного удовольствия я подалась навстречу. Валентин прав, я ужасно распутная.  Но сейчас мне хотелось только одного: чтобы пальцы Валентина продолжали двигаться во мне. Вот так же ритмично, скользящими движениями проникая внутрь и выскальзывая наружу. Но только для того, чтобы вернуться обратно.

— Да-а-а… — сладко выдохнула я.

Еще немного, и я бы наверняка кончила. Прямо здесь, сидя на обеденном столе. Но Валентин, улыбнувшись, убрал пальцы.

— Что?.. — я растерянно похлопала глазами. — Почему ты остановился?

— Ты не выполнила мой приказ, Комарова, — напомнили мне.