Его жажда - Альбина Яблонская

Камилла

Моя проблема в том, что порой я не отличаю сна от реальности.

Именно поэтому все так произошло. Тогда. Почти пять лет назад.

— Кто там? — спрашивала мама через домофон.

Я стояла на родительском пороге. Переминалась с ноги на ногу. Держа в одной руке зонт, а в другой — дурацкий торт. Такой, как любит мой отчим. С коньячной пропиткой коржей. Не думаю, что это задобрит его, но так я хоть смогу увидеться с матерью.

После долгих лет размолвки и молчания. Стыда. Агрессии. И злости на меня за то, что я так поступила с братом.

Сводным братом.

Но он заслужил.

— Это я, — сказала я неловко в домофон. — Твоя дочь. Камилла.

Через динамик я услышала шаги. Мать ничего мне не ответила, но уже через секунду замок щелкнул, ручка провернулась — дверь была открыта.

— Боже, Кэм… — Она взяла меня за плечи и хотела рассмотреть получше. — Ты немного изменилась с тех пор, как мы с тобою виделись в последний раз.

— А ты ни чуточки.

— У тебя… — гладила мама мое лицо в разных местах, — у тебя морщинки появились. Вот здесь. И вот здесь небольшая. Ты переживала? — задала мама мне вопрос, который тут же заставлял кивнуть. Но она опередила: — Я переживала. Я страдала без тебя. И очень рада, что ты здесь.

Она улыбалась на пороге дома. Все было как раньше.

Разве что… Я была одна. Без него.

И это было хорошо.

— Я тоже, мама. Я тоже… Счастливого Ро…

— Счастливого Рождества, — сказала мама в то же время, что и я.

И мы рассмеялись. Обнялись. И я зашла в дом.

— У вас так вкусно пахнет. Это ты сама готовила?

— Давай, я помогу тебе с одеждой.

— Я тут презент для Дмитрия купила.

Так звали отчима. Дмитрий Дробински. Он должен был заменить мне отца, а вместо этого наградил ублюдком-братом. Из-за которого я не могу теперь нормально жить, нормально общаться с людьми. Особенно с противоположным полом.

Все перевернулось с ног на голову, когда Марсель…

— Давай, не будем задерживаться в коридоре, — подгоняла меня мама. И уже через секунду я узнала, почему. — У нас сегодня гости.

— Гости? — удивилась я. — Это клиенты Дми…

— Он скоро приедет. Ты сама все увидишь.

Атмосфера резко накалилась.

Понимала, что переживать мне незачем. Но сердце билось как под допингом. Пальцы мелко дрожали, но я все же смогла ими взять салфетку, разложить ее на коленях. Придвинуть стул к рождественскому столу. А затем я сделала самое главное, самое трудное — подняла взгляд на Дмитрия.

Отчим сидел от меня по диагонали, но не сводил своих серых глаз с моей персоны. Серьезный, хмурый, неприятный тип. В нашем мелком городке его уважают, знают. Он владелец частной клиники и занят политикой. Можно себе только представить, каким ударом ниже пояса было дело против Марса. Его единственного и любимого сына, наследника отцовской компании.

Я обвинила его в преступлении.

Мне было восемнадцать, было страшно. А он так сильно мечтал мне засадить, что… я сама это сделала с ним. Засадила его за решетку. Обвинила в том, чего на самом деле не было.

Наяву.

Но если я вижу это во сне, то это обязательно случается.

Всегда. Без исключений.

— Как твои дела, Камилла? — спросил Дмитрий, глядя уже в тарелку. Не на меня. Видимо, чтобы поменьше злиться на падчерицу в этот светлый и семейный праздник. — Все хорошо?

— Все хорошо. Спасибо за вопрос.

— Это радует, — отрезал он кусочек мяса и отправил его в рот. Стал тщательно жевать и смотреть мне в глаза. Выдерживать паузу перед важной новостью. И когда салфетка промокнула губы, я услышала: — Ты помнишь Марселя? Моего сына…

Это стало триггером.

Я нервно усмехнулась, издала смешок. Но он граничил с истерикой.

— Помню ли я Марселя? П… помню ли я вашего сына? Помню ли я эту тварь, которой место на зоне?

Мать сидела и молчала. Понимала, как мне трудно жить с такой тяжестью на сердце. Ведь я соврала, чтобы защитить себя. Иначе бы он это сделал.

Мой брат бы это сделал — сто процентов.

Марс бы сделал со мной ЭТО.

Но она никак не реагировала. Между тем я не сдержалась — проронила пару слез, потом их вытерла рукой. И немного успокоилась.

— Припоминаешь, да? — все так же хмурился отчим.

Для него моих страданий нет. Он их не видит, не чувствует. Не верит им. На самом деле мне никто не верит. Все уверены, что я угробила жизнь парню, не обидевшего мухи.

С мухами так не поступают, как делал он со мной. В том видении. Я помню его красочно, в мелких деталях. Могу даже рассказать.

— Да, припоминаю. Такого не забыть.

— Ну вот и славненько, — кивал отец чудовища. — Потому что он заглянет к нам на огонек. Я пригласил его на ужин. Ведь… он мой сын. Марсель должен скоро явиться. Вот его место. Рядом с тобой.

Руки стали трястись еще больше.

— Что? Ка… как? Он ведь… Это правда? — смотрела я на маму. — Этого не может быть. Он должен был сидеть еще полгода.

— Хм, — улыбнулся Дмитрий, — разве ты не слышала?

— О чем? О чем я должна была слышать?

— Твой муж тебе не говорил? — был удивлен мой отчим. — Я был уверен, что он скажет… Амнистия ко Дню благодарения. Он вышел раньше.

В ту секунду я услышала шаги. Тяжелые, налитые немалым весом и уверенностью в каждом движении.

Я боялась оглянуться, но узнала это чувство. Его не было с тех пор, как я обманом засадила брата за решетку. Чтобы он меня не сделал своей. Наврала суду, что он пытался. Делал все, чтобы лишить меня невинности. А спас меня шериф, в последний момент.

В итоге Марса посадили на пять лет. Родная мать и отчим отвернулись. Все считали меня ведьмой. Но не Джош, не шериф. Теперь я под его защитой.

Была.

Пока не вернулся мой демон.

— Давно не виделись, Камилла. — На мое плечо легла рука. Все пальцы в тату, залиты тюремным чернилом. Раньше они такими не были. Но это точно был он. Только хуже. И злее. Сильнее. Я создала себе рок, которого не избежать. — Я по тебе скучал.

Тело покрыло мелкой дрожью.

Он стоял за спиной и дышал мне в затылок. Как будто нюхал мои волосы, мой запах. Было похоже на зверя, на волка. Или медведя. Уставшего, недавно вылезшего из берлоги. Он проснулся ото спячки и хотел поесть. Он люто хочет есть.