Объектно-ориентированная онтология: новая «теория всего» - Грэм Харман Страница 4

Мало какая из интеллектуальных тем последних де-сятилетий так занимала воображение публики, как поиск физикой так называемой «теории всего». Один из самых известных авторов этого направления — Брайан Грин из Колумбийского университета, считающий популярную в настоящее время «теорию струн» лучшим из существую-щих кандидатов на роль теории, объясняющей состав ма-терии и устройство космоса. Как он пишет в одном из своих ярких бестселлеров, «если вы <…> верите, что мы не должны останавливаться до тех пор, пока у нас не бу-дет теории с неограниченной областью применения, то-гда теория струн — ваша единственная надежда» (16). Стремление физики к объединению уже подарило чело-вечеству некоторые героические моменты истории. В на-чале XVII века Галилей продемонстрировал ложность древних представлений о том, что существует одна физи-ка для вечных тел на небе и совершенно другая физика для испорченных и распадающихся вещей здесь, на Зем-ле; вместо этого он показал, что одна общая физика управляет всеми частями Вселенной. Так был проложен путь к еще более решающему объединению, провозгла-шенному в 1687 году сэром Исааком Ньютоном в его «Математических началах натуральной философии». В этом историко- научном шедевре Ньютон доказал, что движением небесных тел и падением объектов на землю управляет одна и та же сила, известная сегодня под на-званием гравитации. В 1860- х годах Джеймс Клерк Мак-свелл смог объединить разрозненные ранее силы элек-тричества и магнетизма, установив далее, что световые и электромагнитные взаимодействия происходят с одина-ковой скоростью, и не без оснований предположил, что свет есть просто ещеодно проявление той же самой силы. В начале XX века квантовая теория объединила различ-ные явления тепла, света и движения атомов, объяснив, что они происходят в форме дискретных скачков, а не не-прерывного увеличения или уменьшения. В конечном ито-ге были признаны четыре силы природы: гравитация, электромагнетизм, сильное ядерное взаимодействие (то, что удерживает атомы вместе) и слабое ядерное взаи-модействие (то, что управляет радиоактивным распа-дом). В 1979 году Нобелевская премия по физике отпра-вилась к Шелдону Ли Глэшоу, Абдусу Саламу и Стивену Вайнбергу за их объединенную теорию «электрослабо-го» взаимодействия, тогда как сильные взаимодействия примерно в то же время были объяснены в рамках КХД, или квантовой хромодинамики. К середине 1970-х наука обрела стандартную модель физики элементарных час-тиц, получившую относительное завершение в 2012 году вместе с предполагаемым открытием бозона Хиггса в женевской CERN. Одной из остающихся проблем стан-дартной модели является ее неспособность объединить гравитацию с электромагнетизмом, а также с сильным и слабым взаимодействием. Поиск работающей теории «квантовой гравитации» продолжается и по сей день, и наряду с открытием астрономами до сих пор необъяс-нимых темной материи и темной энергии, поиск кванто-вой гравитации является одним из наиболее вероятных триггеров следующей революции в физике.

Тема единых теорий столь захватывающа, что физи-ки даже создали небольшую индустрию популярных, лег-ко читающихся книг, к числу наиболее выдающихся при-надлежит и «Элегантная Вселенная» Грина. В данный момент я, несомненно, согласен с ним в том, что «мы не должны останавливаться до тех пор, пока у нас не будет теории с неограниченной областью применения». Пункт, относительно которого я не согласен с ним, прозвучит удивительно в нынешнем интеллектуальном климате: я не считаю, что физика, или даже естественные науки в целом, есть то место, в котором мы сможем найти такую объединенную теорию. Мне кажется, что «теория с неог-раниченной областью применения» может быть обнару-жена в философии, а особенно в той ее разновидности, что называется объектно-ориентированной онтологией (ООО). Поскольку я не могу быть уверен в том, что Грин буквально думает о том, что объединенная теория физи-ки могла бы автоматически стать теорией всего на свете, — я придумаю вымышленного ученого по имени «Брайана Брауни», которая без околичностей полагает, что физика в принципе может объяснить все. Хотя бы-строе развитие современной физики стало одной из самых обнадеживающих глав в истории человечества, я счи-таю, что данная область исключает слишком многое, чтобы после этого дать нам теорию всего. Рассмотрим различные предположения, лежащие в основе утвер-ждения «Брауни» о том, что физика (и, в частности, теория струн) имеет неограниченную область применения.

Теория струн является далеко не единственным кандидатом на роль «теории всего», однако остается самым популярным из них, а для многих и самым много-обещающим. В той или иной форме эта теория су-ществует с 1960-х годов, но особенно актуальной она стала два десятилетия спустя; я до сих пор помню появившиеся в 1984 году первые газетные статьи о «суперструнах», которые я читал, будучи еще восхи-щенным старшеклассником. Теория струн полагает, что вещество состоит из вибрирующих одномерных струн, скручивающихся в десяти измерениях, а не в четырех измерениях пространства-времени эйнштейновской фи-зики. В так называемой «М-теории», модификации струнного ландшафта, разработанной Эдвардом Витте-ном в 1995 году, общее число измерений выросло до одиннадцати. Из теории можно получить массу прекрасных математических и физических результатов, включая возможное объяс-нение вечно ускользающей квантовой гравитации, оз-начающей теорию силы тяжести, которую можно бы объяснить с точки зрения квантовой механики, как это уже было проделано с электромагнетизмом, а также сильным и слабым взаимодействиями. Тем не менее в XXI ве-ке возникла негативная реакция на теорию струн, что видно на примере широко читаемых критических книг, написанных физиками Ли Смолиным и Ричардом Войтом (17). Вероятно, наиболее частое обвинение, выдвигаемое скептиками в адрес теории струн, со-стоит в том, что она не может быть экспериментально про-верена и поэтому считается не более чем математиче-ским упражнением, не имеющим прямого отношения к физи-ке. Другая проблема заключается в том, что математи-чески возможны тысячи различных струнных теорий. Это значит, что не существует довода в пользу выбора какой-то одной из них, кроме как на том шатком основании, что мы должны, видимо, выбрать ту, что соответствует известной нам структуре Вселенной: ведь иначе мы бы ее сегодня здесь не обсуждали. Эта линия рассу-ждений известна как «антропный принцип», на который од-ни ученые взирают с презрением, а другие считают его ключевым интеллектуальным инструментом. Наконец, Смолин особенно встревожен практиче-ски полной монополией теории струн в ведущих физических аспи-рантурах, а это означает, по его мнению, что профессия сложила все яйца в одну, не обоснованную никакими экспериментами, корзину.