Краткая история науки - Уильям Байнум Страница 13

Если бы вы могли превратить алюминиевую банку газировки в золотую, сделали бы вы это? Да, по всей вероятности, но если бы всем оказалась доступна такая трансформация, это перестало бы быть чудом, золото сделалось бы обычной вещью и потеряло всю ценность. Древнегреческий миф о царе Мидасе, получившем от богов дар превращать все, к чему он прикасается, в благородный металл, напоминает, что царь поступил не особенно умно. Он оказался не в состоянии есть, поскольку любая пища, до которой он дотрагивался, тоже становилась золотой.

Но царь Мидас был вовсе не в одиночестве, когда считал золото чем-то исключительным. Люди всегда ценили его, частью из-за того, что оно красиво и приятно на ощупь, частью из-за редкости, из-за того, что лишь правители и прочие важные люди могли им обладать. Если бы вы смогли открыть, как делать золото из более распространенных веществ, таких как железо или свинец, то слава и богатство оказались бы вам гарантированы.

Изготовление золота подобным образом было целью древней науки, именуемой алхимия. Уберем приставку «ал» от этого слова и получим «химия», и фактически эти две области знания связаны, хотя сейчас мы не сможем назвать наукой алхимию, имеющую тесные связи с магией и религией. Но тем не менее в прошлом она считалась вполне респектабельным занятием, и сам Исаак Ньютон (глава 16) в свободное время баловался с алхимией, покупал для этой цели наборы весов, сосуды причудливой формы и прочее оборудование.

Если сказать другими словами, он устроил алхимическую лабораторию.

Вы могли бывать в лаборатории или по крайней мере видеть ее на картинках или в кино, само название происходит от латинского «laborem» – труд, работа, то есть это просто место, где работают. Ну а много лет назад в лабораториях трудились алхимики.

Алхимия имеет очень долгую историю, и тянется она из Древнего Египта. Китая и Персии. Цель практиков этой науки не всегда сводилась к тому, чтобы превратить менее ценные (базовые) металлы в золото, они желали получить власть над природой, иметь возможность контролировать окружающий мир. Алхимия часто включала элементы магии: произнесение заклинаний, соблюдение ритуалов даже в обычных делах.

Алхимики экспериментировали с разными веществами, проверяли, что будет, если смешать их в разной пропорции или нагреть, и им нравилось работать с субстанциями, которые проявляют себя активно, вроде фосфора или ртути. Это могло быть опасно, но вообразите, какова будет награда, если в конечном счете удастся найти правильную комбинацию ингредиентов для философского камня. Этот «камень» (взято в кавычки, поскольку это условное обозначение, ему не обязательно быть похожим на камень) дал бы возможность превращать свинец или олово в золото или продлил бы жизнь навечно.

В точности как в книгах о Гарри Поттере.

Приключения Гарри Поттера – всего лишь забава, да и происходят они в мире воображения. Тот же сорт могущества, о котором мечтали вполне реальные маги и алхимики нашего мира, недостижим, и поэтому многие из них были не более чем шарлатанами, претендовавшими на владение некими тайными умениями и навыками. Другие честно пытались добиться недостижимых целей, верили в то, чем занимались. Именно последние, непрестанно трудясь, и создали то, что мы сейчас называем «химией».

Они узнали многое о дистилляции, например, об искусстве нагреть некий раствор и собрать вещества, из которых он состоит, по отдельности. Крепкие напитки, такие как бренди или джин, изготавливают с помощью дистилляции, она позволяет увеличить концентрацию алкоголя. Алкоголь еще называют «спиртом», и в английском языке это слово означает еще «дух», и тот, кто употребляет его, чувствует себя оживленным или одухотворенным. Сам термин происходит от латинского spiritus, означающего не только «дух», но и «дыхание».

И этот термин мы получили большей частью благодаря алхимии.

Многие люди верили в магию, и есть такие, кто верит в сверхъестественное до сих пор. Некоторые ученые прошлого, гоняясь за секретами природы, пытались добраться до чародейских сил. Один из них полагал, что у него хватит сил и таланта перевернуть весь мир науки и медицины.

Имя его произнести не так просто: Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм. Попробуйте выговорить это все быстро, и вы поймете, почему он сменил его на короткий псевдоним: Парацельс.

Парацельс (примерно 1493–1541) родился в Айнзидельне, небольшом городе, затерянном в горах Швейцарии. Его отец, врач, научил сына всему, что знал сам о мире вокруг – горному делу, ботанике, минералогии и медицине. При рождении Парацельс был католиком, но он рос во времена протестантской Реформации, и среди его друзей и поклонников было не меньше последователей Лютера, чем тех, кто остался в лоне Римской церкви.

Но помимо друзей, у него имелось немало и врагов.

Парацельс учился вместе с несколькими выдающимися церковниками, и, хотя всегда оставался глубоко религиозным, его вера, как и многое другое в его жизни, отличалась уникальными чертами: она базировалась на химии.

Парацельс изучал медицину в Италии, и всю жизнь он неутомимо переезжал с места на место. Он путешествовал по Европе, вероятно, посетил Англию и почти наверняка бывал в Северной Африке. Он практиковал как хирург и как обычный врач, имел дело с богатыми и могущественными пациентами, и наверняка справлялся вполне успешно. Но при этом он никогда не выглядел так, словно у него есть деньги, и одевался очень скромно. Любил бывать в тавернах, где собирались простые люди, а вовсе не богачи и дворяне, и его враги говорили, что он попросту пьяница.

Парацельс только один раз состоял на службе, в университете Базеля, в своей родной Швейцарии.

Он настаивал на том, чтобы читать лекции на немецком, а не на латыни, как это делали другие профессора, и, едва приступив к обучению, первым делом сжег на рыночной площади сочинения Галена.

Ему не требовались Гален. Гиппократ или Аристотель, он хотел начать все заново, с нуля. Парацельс был уверен, что его взгляд на Вселенную правильный, а те, кто жил в далеком прошлом, ошибались.

Вскоре после того как загорелся костер на рыночной площади. Парацельса принудили оставить кафедру, и он возобновил скитания. Он жил несколько месяцев, год или чуть больше в одном месте, но всегда был готов собрать вещи и отправиться куда-нибудь еще. Он возил с собой манускрипты, оборудование для химических опытов,, и собственно все.