Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности - Елена Котова Страница 13

Это не об имперской политике России. Это о том, что в России последние 200 лет шла внутренняя колонизация. Столицы Российской империи выкачивали ресурсы с окраин. После революции требовалось создать витрины ее победы. Москва, Ленинград и еще с полдюжины городов демонстрировали, что «жить стало лучше, жить стало веселей» за счет большевистского грабежа остальной страны.

Превращение аграрной России в ведущую индустриальную державу 1930-х годов обеспечивалось выкачиванием ресурсов из деревни. Всего несколько городов и прослойка номенклатуры — так стали называть чиновников высокого ранга, чтобы избежать неприлично буржуазного слова «элита», — это и была витрина, метрополия. Вся остальная страна — колония, которая обеспечивала ее благоденствие. Между ними — практически ничего общего, в единую страну их объединяли только всеобщая грамотность — бесспорное достижение Совдепии — и государственно-партийная идеология. Если из метрополии что и перетекало в колонию, то, пожалуй, лишь бесплатная рабочая сила. Люди проводили вечера в театрах или ресторанах, пользовались благами витринного благосостояния, жили в высотках или домах на набережной, но в любой момент каждый мог быть превращен в колониального раба в лагерном бараке. Даже не ради увеличения дармового переменного капитала — номенклатура тут погоды не делала. Просто ее надо было постоянно держать на крючке, а то вдруг она начнет думать и смущать народ.

Откуда брались деньги, если все работали из страха, а не ради выгоды? Так у населения их и не было, только у государства, сбывавшего произведенные в колонии товары за границу, чтобы завезти оборудование, необходимое для индустриализации.

Колонизация, в отличие от капиталистического обмена эквивалентов, — это всегда грабеж. Колониям никаких эквивалентов не положено. Развитие России — история постоянной внутренней колонизации. Жизнь одних за счет других объясняет, почему «марксистские» революции, вообще никакого отношения к «пролетарским» не имевшие, происходили именно в отсталых странах, где и пролетариата-то не было, зато была зависимость от метрополии. От внешней — в Камбодже и Вьетнаме — или от внутренней, то есть от диктаторской власти, — в Китае, на Кубе и в России. Разница лишь в том, что при внешней грабят колонии, а при внутренней — собственный народ.

Для неразборчивых марксистов хороши любые аргументы и подтасовки, любые обрывки лозунгов Маркса, чтобы замутить революцию. Ведь они должны как-то объяснить — причем не только своему народу, но и самим себе, — почему страна у них такая отсталая. Почему в экономике нет внутреннего движка развития, которым может быть только капитал. Преодоление отсталости на капиталистических рельсах — путь сложный, но осуществимый во вполне обозримый период времени. К тому же другого пути никто не придумал.

Из отсталой в высокоразвитую страну Россия превратилась в последние два десятилетия перед Первой мировой. Германия после Второй мировой всего за 12 лет превратилась из страны, лежащей в руинах, в лидера европейского рынка. Но вожди революций — романтики и диктаторы, они не умеют ни созидать, ни ждать. К сожалению, они не умеют и работать. Зато умеют внушить людям, что и тем ждать нельзя, а уж с эксплуатацией мириться тем более. Немедленно на баррикады! «Хотим справедливости и не хотим быть зависимыми ни от кого».

В Китае, на Кубе, в Камбодже, в странах Латинской Америки и Черной Африки то и дело появлялись романтики, которым жгла сердце несправедливость. Во всех отсталых странах романтика обещаний справедливости оборачивалась диктатурой. Всегда под флагом марксизма. Никто из тех, кто пошел за вождями-марксистами, никогда не задумывался: а осуществимо ли обещанное? Откуда возьмется развитие человека и общества, если в стране не только нет денег, но даже и не ставится вопрос о том, каким образом их собираются производить?

Ничего из того, что пообещал русскому народу Ленин, не сбылось. Точно так же ничего не сбылось из того, что обещали неразборчивые марксисты в других странах. Сбылось совершенно иное… Причем в самых непохожих на Россию странах под кальку повторялась именно ее трагедия.