ДНК – не приговор - Стивен Хэйне Страница 13

В Древней Греции в V в. до н. э. Гиппократ создал теорию, которая легла в основу западной медицины и оставалась ее фундаментом более двух тысячелетий. Причиной всех болезней он называл нарушение баланса четырех жидкостей, которые циркулируют в наших телах: флегмы, крови, желтой желчи и черной желчи. Слишком большое или слишком малое количество любой из этих жидкостей приводит к нарушению гомеостаза и последующему заболеванию. Предложив такую систему, Гиппократ подвел естественно-научные основания под понимание болезней, отвергнув более ранние обоснования, связанные с суевериями или гневом богов. Дальнейшее развитие теория о четырех жидкостях получила через несколько столетий. Ее переосмыслил римский врач Гален, утверждавший, что личностные черты также зависят от соотношения этих жидкостей. По его мнению, у людей открытых и дружелюбных преобладает кровь, тогда как избыток черной желчи приводит к замкнутости и расчетливости. Это теория считалась фундаментальной для психологии на протяжении большей части истории Западной Европы. В ХХ веке она перестала рассматриваться всерьез (действительно, нет никаких доказательств взаимосвязи между этими жидкостями и личностными чертами). Но в последние десятилетия ее популярность возвратилась благодаря отдельным произведениям Тима ЛаХэя, протестантского пастора и автора популярной серии книг о грядущем восхищении церкви.

Оказавшие большое влияние идеи Гиппократа и Галена отражают поиск ключа к пониманию здоровья и личности – основополагающей сущности или внутренней силы, которая определяет нашу природу. Схожие попытки выявить основы характера были обычным явлением в XIX в. Тогда возникло множество дисциплин, суливших возможности угадывать скрытые склонности по разнообразным физическим данным. Френологи исследовали шишки и вмятины на голове в убеждении, что каждая неровность соответствует одному из 30 «мозговых органов»: агрессивности, доброте, жизнерадостности и т. д. Якобы эти «части тела» отвечали за то, какой будет личность. Представители краниометрии использовали сложные устройства для измерения формы и объема черепа, чтобы выявить глубинные свойства личности и интеллектуальные способности. В то же время физиогномисты определяли характер по чертам лица. Например, итальянский криминалист XIX в. Чезаре Ломброзо описывал, как он мог идентифицировать преступника, лишь взглянув на лицо человека: «Воры отличаются своими выразительными лицами… маленькими блуждающими глазками, которые часто расположены под углом, густыми и нависшими бровями, искривленными или приплюснутыми носами, редкими бородами и волосами и скошенными лбами. Как и у насильников, у них часто оттопырены уши» ^[69]. В начале XX в. некоторые психологи определяли темпераменты людей на основе их типов телосложения. Хрупкие эктоморфы считались умными, робкими и некомпанейскими, склонные к полноте эндоморфы – неряшливыми, общительными и ленивыми, а мускулистые мезоморфы – амбициозными и трудолюбивыми. Точно так же народная психология в Японии приписывает группе крови возможность определять как ваш характер, так и то, с какими людьми вы поладите. Каким-то образом белки, прикрепленные к поверхности эритроцитов, делают человека тем, кем он является. Моя группа крови O. Значит, я должен быть оптимистичным, сильным, волевым, общительным, эгоцентричным, безрассудным, склонным к трудоголизму. И легко находить общий язык с людьми с типами крови AB или O. Когда я сообщаю японцам, что моя группа крови O, они кивают в ответ и говорят: «Мы так и думали».

Эти теории – от жидкостей Гиппократа до представлений японцев о группах крови – в конечном счете оказались не в состоянии точно предсказывать проблемы со здоровьем и определять личностные характеристики из-за отсутствия доказательной базы. Но у всех них есть общая черта – представление о том, что некая биологическая сущность делает нас теми, кто мы есть, без каких-либо попыток определения механизма, через который это происходит.

Мы все еще ищем таинственные скрытые первоосновы. Хотя теперь, в XXI в., большинство ученых считает, что они обнаружены – и это наши гены. Как будет показано далее, именно наша приверженность идее базовых сущностей затрудняет рассуждения о генетике. Но чтобы понять, что люди думают о генах, нам нужно сначала выяснить, как они подходят к подобным первопричинам в целом.