Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт Дуглас Уиггин Страница 79

Я собираюсь написать на эту тему сначала в моей Книге Мыслей, а когда буду переделывать написанное в сочинение, то смогу выбросить все, что касается нашей семьи, или неизящное, так как многое, связанное с наказаниями, неприятно и некрасиво.

* * *

Наказание

Вопрос о наказаниях очень запутанный, но я считаю, что они полезны, когда действительно заслужены; вот только когда я наказываю сама себя, не всегда получается хорошо. Когда я облокотилась о перила нового моста и испачкала краской все мое платье и тетя Сара Кобб не смогла его отчистить, мне пришлось носить его, все в пятнах, шесть месяцев, отчего страдало мое самолюбие, но это было справедливо. В наказание мне не разрешили пойти на день рождения к Элис Робинсон, зато на следующий день я была в цирке. Но на вечеринках у Элис все бывает так скучно и чопорно, так как миссис Робинсон заставляет мальчиков стоять на расстеленных на полу газетах, если они заходят в дом, а ставни всегда закрыты и миссис Робинсон рассказывает мне, как обострилась у нее в этом году болезнь печени. Поэтому я подумала, что для того, чтобы поплатиться за цирк и кое-что еще, мне следует наказать себя дополнительно, и я бросила мой розовый зонтик в колодец, как матери в миссионерских книжках бросают своих младенцев крокодилам в Ганг. Но зонтик застрял в звеньях цепи, к которой привязано ведро, и тете Миранде пришлось звать Эбайджу Флэга, чтобы вытащить все обломки, прежде чем мы смогли доставать из колодца воду. Я наказала себя так потому, что тетя Миранда сказала: если я не исправлюсь, то буду не чем иным, как Обузой и Напастью. Мимо нашей фермы на Солнечном Ручье часто ходил старик, носивший много старых стульев в починку, и мама говорила: "Бедный человек! Слишком слабая у него спина для такой тяжести!", и я всегда выносила ему пончик. И я хочу, чтобы следующее вошло в Мермуары: однажды я сказала ему, как нам жаль, что стулья такие тяжелые, а он ответил, что они не кажутся такими тяжелыми, когда он съест пончик. Это не значит, как мне сказал мой брат Джон, что пончик был тяжелее стульев, но это прекрасная мысль, и этот пример учит тому, что люди должны проявлять сочувствие и помогать друг другу нести их бремя. Тяжесть, бремя и обуза - это одно и то же.

И я знаю, что такое Напасть, потому что однажды там, где наша ферма, дул ужасный восточный ветер, который уничтожил все хлеба на корню, и фермеры называли его Напастью. И я скорее согласилась бы стать градом, мокрым снегом, морозом или метелью, чем Напастью, подлой и коварной. Вот почему я выбросила самую дорогую для меня вещь на земле - розовый зонтик, который мисс Росс привезла мне из Парижа, того, что во Франции. Я также завернула мой бисерный кошелечек в три слоя бумаги и убрала с пометкой не доставать, кроме как после моей смерти, если только он не понадобится, чтобы взять с собой, когда пойдешь в гости.

Обузой, Напастью не должно мне быть,

Чтоб ангелам в небе слез горьких не лить.

* * *

Поощрения

Хорошим способом выяснить, что именно оказывает самое пазетивное влияние на характер, было бы испытать на себе действие поощрений в предстоящую неделю и написать сочинение в самый последний день, когда я увижу, каким стал мой характер. Трудно найти поощрения для себя, но, возможно, чтобы выручить меня в этом случае, тетя Джейн и некоторые из девочек согласились бы, каждая в отдельности, поощрить меня. Я могла бы носить каждый день в школу мой бисерный кошелечек или надевать ненадолго перед сном мои коралловые бусы. Я могла бы немного почаще читать книжку о Коре, жене доктора, но это, пожалуй, все поощрения, какие я могу придумать. Боюсь, тетя Миранда сказала бы, что все это нехорошие желания, но, ах, если бы влияние этих поощрений оказалось пазетивным, какой веселой и радостной была бы для меня жизнь! Иметь прекрасный мягкий характер, быть любимой одноклассниками и учительницей, вызывать любовь и восхищение у тетей и соседей и при этом постоянно носить бисерный кошелечек, а возможно, и надевать лучшую шляпу по средам, так же как и по воскресеньям!

* * *

Огромное потрясение

Причина, по которой Элис Робинсон не смогла сегодня играть с нами, в том, что ее наказали. Она разбила голубое блюдо своей мамы. Как раз перед ужином, когда мои дела были сделаны, я поднялась на холм, где стоит дом Робинсонов, узнать, как она держится, и она поговорила со мной из окна. Она сказала, что совсем не расстраивается, так как ее давно не наказывали, а теперь, как она надеется, у нее появятся мысли и это поможет ей написать сочинение, ведь остается всего один день. Это навело меня на отличную идею, и я посоветовала ей позвать наверх ее отца и уговорить его жестоко ее избить. Я сказала, что, конечно, будет больно, но зато, по всей вероятности, ни одна из девочек не подвергалась такому наказанию, и ее сочинение окажется замечательным и непохожим на другие. А я одолжила бы у тети Миранды гамамелис и лила бы на ее раны, как самаритянин в Библии.

После ужина я снова побежала к их дому вместе с Диком Картером узнать, что из этого вышло. Элис подошла к окну, и Дик бросил ей записочку, привязанную к палке. В записке я написала: "Требуй наказания в полной мере. Будь храброй, как мать Долорес в "Испанских мучениках"".

Она бросила вниз свой ответ, и в нем говорилось: "Сама будь, как мать Долорес, если такая умная!" Затем она отошла от окна, и я была очень обижена, но Дик сказал, что она, наверное, голодная и от этого злая. И когда мы с Диком уже уходили со двора, я оглянулась и увидела то, чего никогда не забуду. (Огромное Потрясение.) Миссис Робинсон была за скотным двором - кормила индюшек. Мистер Робинсон тихонько вышел в сад из боковой двери дома и, оглядевшись по сторонам, вернулся на кухню, шагнул к железному шкафчику, вынул оттуда тарелку с холодными бобами и маринованной свеклой и большой кусок черничного пирога. Потом он прокрался по лестнице наверх, и мы видели, как Элис открыла дверь и взяла в комнату свой ужин.

О! Что будет с ее сочинением и как она сможет сказать что-либо о пазетивном влиянии наказания, когда один из родителей запирает ее, а другой кормит? Я простила ее за то, что она так огрызнулась в ответ на мои слова, так как, конечно же, вы не можете просить вашего отца избить вас, когда он приносит вам черничный пирог. Миссис Робинсон печет его такой, что на тарелку сочится густой фиолетовый сироп, и есть нужно ложкой, и рот делается черный, но вкус - изумительный.

* * *

Сон

Неделя почти кончилась, и очень скоро доктор Мозес подъедет к школьному зданию, как Илия на колеснице [60], и войдет, чтобы послушать, как мы будем читать наши сочинения. Среди нас много заболевших. Некоторые из мальчиков не могут сейчас ходить в школу, но надеются, что появятся опять в понедельник, когда доктор Мозес уезжает на какое-то собрание. Трудное это все-таки сочинение. Прошлой ночью мне приснилось, что в реке текут чернила, и я макаю в них ручку, сделанную из молодой сосенки, и пишу на больших мраморных плитах, которые откалываю от склона одной из гор Уайт-Маунтис, той, которую мы видим, когда ходим на церковные собрания. А потом я бросила их все в водопад, так как они были недостаточно хороши для мистера Мозеса.