Забытый воин - Эрин Хантер Страница 48

Листвичка дотронулась кончиком хвоста до плеча Пеплогривки, но серая кошка не шелохнулась.

- Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя так, - прошептал Воробей. - Я просто хотел, чтобы ты знала, что Звездное Племя сделало для тебя.

- Но я не могу избавиться от этого ощущения, - возразила Пеплогривка. - Я не могу так просто забыть о прошлой жизни, когда я была Пепелицей.

Слушая их, Львиносвет чувствовал себя беспомощным котенком в бушующих волнах, который не мог ни за что ухватиться. Как будто его лапы приросли к земле. Пеплогривка раньше была Пепелицей? Но как это возможно?

- Я так и не знаю, кто я, - продолжала Пеплогривка, ее голос был как будто пропитан горем. - Все это время я была просто эхом умершей кошки?

- Нет, - мягко, но убедительно сказала Листвичка. - Нет, Ты гораздо больше, чем просто эхо.

Пеплогривка отскочила от нее, поворачиваясь к ней лицом, как будто она собиралась наброситься на добычу.

- Я не верю тебе! - прошипела она. Не давая Листвичке возможности ответить, она рванула в сторону и исчезла в колючем туннеле.

- Я догоню ее, - мяукнул Львиносвет.

Воробей кивнул.

- Я пойду с тобой.

- Нет, - с накипающей яростью Львиносвет посмотрел на брата. "Ты знал все это время и не говорил мне!" - Я пойду один.

- Хорошо, как скажешь, - пробормотал Воробей. - Скажешь мне, что произошло.

- Будь добр с ней! - крикнула Листвичка Львиносвету, когда он пошел прочь.

В лесу Львиносвет следовал за Пеплогривкой по ее запаху. Она, казалось, не знала, куда идет, пути были заплетены вокруг деревьев, камней, клочки серого меха остались на острых шипах ежевики, которая задела ее по пути. Наконец он нашел ее под кустом орешника, рвущую когтями листья.

- Теперь тебе снова нужны навыки целителя, - пошутил Львиносвет, когда он проскользнул под ветвями орешника и сел рядом с ней.

- Правда? - Пеплогривка посмотрела на него со злостью в глазах. - Разве мне не повезло, что я теперь такая?!

Львиносвет понял, что зря сказал это.

- Мне очень жаль, - мяукнул он. - Я тоже не согласен с этим.

Гнев исчез из глаз Пеплогривки.

- Я больше не знаю, кто я.

- Ты Пеплогривка, - заверил ее Львиносвет, касаясь носом ее уха. - И ты всегда была ей.

- Нет, не всегда, - грустно ответила Пеплогривка. - Однажды я уже была Пепелицей. И я ходила по этому пути раньше, шаг в шаг.

- Что ты имеешь в виду? - запутался Львиносвет. - Ты сейчас воительница, а не целитель.

- Я не знаю, кто я, - царапнула ветку Пеплогривка. - Я имела в виду... Раньше я была кошкой, которой ничего нельзя было иметь, - ее глаза заволокло печалью. - Бедная Пепелица, - прошептала она. - У нее так много было отнято...

Львиносвет вздрогнул. "Я не могу это вынести."

- Мы поговорим позже, - пробормотал он Пеплогривке, вылезая из-под куста и направляясь к озеру.

Дойдя до самой воды, он сел и уставился вперед, на серую воду. "Им так повезло, - подумал он угрюмо, думая о жизни племен вокруг озера. - К ним то не относятся всякие дурацкие пророчества и умершие кошки не возвращаются к жизни."

- Я не знаю, что делать, - прошептал он.

Львиносвет не знал, как долго просидел на берегу озера, когда он услышал шаги у себя за спиной. Он надеялся, что это была Пеплогривка, он обернулся и увидел, что это Белка шла к нему.

- Привет, - мяукнула она, садясь рядом с ним. - Хочешь поговорить?

Белка была последней кошкой, которой бы хотел довериться Львиносвет, но его эмоциям не было предела, и он просто не мог молчать.

- Это так несправедливо! - взорвался он. - Не только для меня, но и для Пеплогривки. Она хотела быть воительницей, но теперь убеждена, что должна быть целительницей, потому что она раньше была другой кошкой.

Белка кивнула.

- Все кошки заслуживаю своего счастья: найти пару, завести котят. Я бы не хотела что-либо менять в своей жизни.

Львиносвет напрягся, вцепившись когтями в землю. Он знал, что хотел сказать, но слова, казалось, застряли у него в горле, как жесткий кусок добычи.

- Ты была хорошей матерью, - признался он наконец, с тоской вспоминая о временах, когда он был молод, когда он и его брат с сестрой думали, что Белка и Ежевика действительно были их родителями. У него словно камень с души спал, когда он отпустил давнюю обиду. - У вас с Ежевикой должны быть свои котята.

- Этому не бывать, - вздохнула Белка. - Возможно, это и к лучшему. Я любила тебя, Остролистую и Воробья так же сильно, как если бы вы были моими родными детьми, и мое сердце было бы разбито, если бы я видела вас несчастными.

Львиносвет повернул голову, чтобы заглянуть в ее ярко-зеленые глаза.

- Я думаю, Пеплогривка несчастнее, чем любой из нас, - мяукнул он.