Тайна монеты Каракаллы - Сергей Карпущенко Страница 38

Кошмарик шел стремительно — Володя даже не поспевал за ним. Шел и молчал, весь бледный и напряженный, носик его стал еще острее, так что в профиль Ленька напоминал то ли грача, то ли дрозда, нахохлившегося на ветке под дождем. Пошел же Ленька не в сторону дома, а на гору. Володя несколько раз пытался привести его в чувство, но тот словно окаменел — ни гугу. Так дошли они до останков дворца Марии Федоровны. Ленька перескочил через груду кирпичей и уселся на кочку, обхватив себя руками под коленками и положив на них голову. В этой позе он был очень похож на Аленушку, сидящую на берегу, и это рассмешило Володю. Он был очень горд своей придумкой, в результате чего маньяк совсем себя раскрыл.

— Через два часа я должен с ним встретиться, здесь, на горе, только я не пойду к нему, — скороговоркой неожиданно выпалил Кошмарик и снова замолчал.

— Он что… напал на тебя? — осторожно спросил Володя.

— Считай, что напал. Если бы не ты, не знаю… Я ведь раскрутил его в разговоре, он признался, только не знаю, будет ли это милицией учтено…

Кошмарик достал плейер, перемотал пленку к началу, и полился длинный нудный разговор художника-маньяка с подростком, явившимся в его дом, чтобы уличить того в тяжких преступлениях. Записалось все отлично, даже дикие крики Любителя: «Желтого! Желтого!», но Володя, прослушав пленку, неопределенно пожал плечами:

— Кроме его фразы «А ты еще сомневался?», ничего для суда интересным быть не может. Где доказательства? Он скажет — я шутил, я играл, я пугал, не мой голос, скажет он в конце концов! Конечно, ты можешь попугать этого психа тем, что отдашь кассету в органы, но там тебе скажут то же, что и я.

— А рана на его ноге? Я же видел, как он прихрамывал.

— Подумаешь — на гвоздь напоролся, на кухне картошку чистил и нож сорвался, да мало ли что еще можно придумать.

— Одеколон?

— Сам же говорил — не улика!

— Да, все правильно! — с горечью воскликнул Ленька, ударяя кулаком по колену. — Выходит, я напрасно к нему ходил? Выходит, не получить мне пятьсот баксов?! — Кошмарик смотрел на Володю глазами полными слез, и Володе стало жаль друга.

— Не получить, забудь о них, но сумасшедшего этого мы поймать должны. Мы, и только мы! Мы должны взять его в тот момент, когда он снова за свое дело примется! Мы доставим его констеблю и скажем: «Господин лейтенант, наденьте на этого типа наручники — он напал на этого пацана, и еще мы знаем, что он нападал на того-то, того-то! Вот доказательства!» И тогда мы все подробно опишем, что знаем, и даже заставим Любителя снять штаны и показать рану на правом бедре, как раз на уровне моей опущенной руки! Мы сделаем это, Леня, а то меня в Питере совесть сожрет, понял?!

Кошмарик был просто оглушен горячей речью друга. Ему было тяжело согласиться с тем, что пятьсот долларов, на которые он так рассчитывал, ему по достанутся, а поэтому все недовольство перенеслось сейчас на гада-маньяка, будто это именно он и лишил его богатства.

— Ладно, будем брать психа. Как ты хочешь это сделать? Снова меня к нему на фазенду запустишь? Фиг, не пойду!

— Не пойдешь ты к нему, и на горе с ним встречаться не будешь!

Так заявил Володя и стал снимать с себя футболку, джинсы, потом подошел к завалу из кирпичей, закрывающему вход в подвал, и отвалил их в сторону. Спустя пять минут, не заботясь о факелах, он спустился в подвал. Он очень хорошо помнил, где оставил ящик с гранатами, а поэтому быстро разыскал его, но весь ящик брать не стал. В темноте нащупал только две гранаты и понес их к проему.

— Держи-ка, да поосторожней, не стукни о камень! — подал Володя Леньке гранаты, а потом, забравшись на кучу мусора, наваленного в прошлый раз, выбрался из подвала.

— Ты че, — смотрел на него Кошмарик, когда друг молча стал одеваться, — Любителя этого хочешь гранатой подорвать?

— Нет, не хочу, — серьезно ответил Володя. Они мне… вернее, тебе для другого нужны. Садись и слушай.

Они уселись на кирпичи, гранаты лежали у их ног. Володя, понимая огромную важность предстоящих событий, понимая, что на ошибку он не имеет права, глухо, чужим голосом заговорил:

— Я про то, что маньяк на желтое реагирует, совсем недавно догадался. Футболку эту быстро купил, а если бы не догадался?

— Ладно, не хвались! Говори дальше! — потребовал Ленька, видя, как взвинчен Володя. И тот продолжил:

— Ну так вот, через час мы пойдем на косогор, он чем-то притягивает к себе нашего Любителя, и я сяду там, будто любуюсь видом. Буду сидеть в этой футболке. Ты возьмешь обе гранаты и спрячешься в кустах — помнишь, там неподалеку густые кусты начинаются.

— Хорошо, спрячусь. Дальше что? Появляется Любитель, и я его мочу гранатой?

— Слушай, не треплись, а? — поморщился Володя. — Дело-то серьезное. Ты никого не мочишь, но внимательно следишь за нами, вернее, за этим шизиком. Он сейчас сам не свой, взволнован — еще бы, я его так завел! Если б я не по кустам бежал, он бы, может, меня догнал! Ну вот, появляется наш псих, подходит ко мне и…

Когда Володя дошел до этого места, то невольно вспомнил свою первую встречу с душителем и не мог продолжать — ему стало страшно.

— Ну, подходит он, значит, к тебе и говорит: «А почему это, молодой человек, вы посмели надеть футболку любимого цвета китайских императоров?» Так, что ли?

Шутка Кошмарика вернула Володе самообладание.

— Думаю, он сразу набросится на меня. Я, конечно, буду готов к этому и постараюсь так напрячь шею и нагнуть подбородок, что задушить меня быстро он не сможет!

— Ну так медленно задушит, — вякнул Кошмарик. — Ему так даже интересней.

— Не задушит! — зло посмотрел на друга Володя. — Ты не дашь ему меня задушить.

— Значит, я вас обоих подорву гранатой. Тогда ты на самом деле не будешь задушен — тебя убьет осколками!

— Слушай, брось ты свой черный юмор, не до шуток! — взмолился Володя. — Когда ты увидишь, что он схватил меня, рви у гранаты кольцо и бросай ее вниз, под гору! Через несколько мгновений она взорвется, Любитель от неожиданности выпустит меня, а ты выйдешь из кустов с другой гранатой в руке и пойдешь к нему. Только что бы тебе сказать ему такое, пострашнее?