У Джульетты нет проблем  - Екатерина Горбунова

Юлька открыла дверь и потянула носом: ощутимо пахло гарью. Сразу запульсировало в затылке, пересохло в горле, и ноги стали ватными. Захотелось спрятаться и одновременно оказаться где угодно, но только не здесь. Обошла квартиру, приглядываясь ко всем розеткам и электроприборам, особенно на кухне. Открыла холодильник. Источника запаха не нашла. Трясущимися пальцами набрала мамин номер. По закону подлости было занято. Папин – обычные гудки, а потом пришла эсэмэска: «Занят». Написать, однако, времени хватило!

Юлька постаралась подавить панику и взять себя в руки. Получалось плохо. Хорошо, что мама перезвонила:

– Что, дочь?

– Мам, дома гарью пахнет.

– В смысле?

– В прямом! Может, в пожарку позвонить?

– Ты все проверила?

– Да.

Мамин спокойный голос раздражал Юльку. Неужели ей безразлично, что происходит? Или она тоже «занята» на работе, как и папа, не может отвлечься?

– Если проверила и все в порядке, зачем наводить панику? – Мама говорила предельно медленно, словно разжевывала прописные истины дебилке. – Листья на улице жгут. Или пригорело что-то у соседей.

– Капитально пригорело тогда! – кипятилась Юлька, параллельно разговаривая и дергая оконную ручку.

– Проветри.

Спасибо, мама-капитан очевидность!

Форточка наконец поддалась. Хлынул воздух, немного отрезвляя и приглушая волнение. Потому что теперь стало понятно: и в самом деле горит на улице мусорка, вон, дымится. Можно успокоиться.

Но телефон выскользнул из руки и разлетелся по полу запчастями: задняя стенка – под столом, аккумулятор – под холодильником, обе симки – непонятно где. Родители убьют, если аппарат заглючит. Прямо вот в той очередности, в какой вернутся с работы: сначала мама, потом – часа через полтора – папа, и не посмотрит, что уже убитая.

Экран не треснул – это порадовало. Смахнув с аккумулятора пыль и маленького паучка, вставила на место. С задней крышкой ничего произойти не могло – она железная. Пока разыскивала симки, сообразила, что могла легко нарваться на неприятности, если бы вызвала пожарку. Позвонила бы на свою голову. Говорят, за ложные вызовы теперь плату берут.

Только собрала и включила телефон, как он затрезвонил. Юлька едва не подпрыгнула от испуга.

– Да, пап?

– Что звонила?

– Пришла домой, а тут пахнет гарью.

Папа хмыкнул:

– Теперь не пахнет?

– Нет.

– Ну и ладно. Давай, пока. Я работаю. – И отрубился, не дожидаясь ответа.

Пока. Ну хотя бы перезвонил.

Юля потыкала в кнопки, проверяя, все ли в порядке. Вроде нормально. Потом, может, и отыщется пара проблем, но это ерунда. Главное, сенсор работает, как положено, от легкого прикосновения.

И вдруг, сидя на полу посреди кухни с телефоном в руках и открытой форточкой за спиной, Юлька расплакалась. Навзрыд, безутешно, как маленькая. Давясь собственными горячими слезами. Ей было жаль саму себя. Почему? Да, много почему! Потому что испугалась. Потому что родители отмахнулись от дочери. Потому что приходится волноваться из-за бездушного гаджета, который, видите ли, стоит половину папиной месячной зарплаты. Потому что два года живет в новой квартире, а старые страхи остались!

Может, сходить к школьному психологу? Юлька видела ее пару раз в коридоре – тетка лет сорока, с целлюлитом и вечной, будто приклеенной улыбкой. Приходит на работу одна из первых, уходит почти последней – Юлька видела, когда дежурила или на спецкурс оставалась. Значит, одна живет. Спешить некуда!

И что такой психолог ей скажет? Что прошлое – это прошлое? Что детские страхи не должны мешать жизни? Что Юля сама все себе придумала? Посоветует найти хобби, записаться в кружок? Хотя какой кружок? С уроками-то еле-еле успевает, девятый класс все-таки. Скоро, буквально через полтора месяца – пробные экзамены.

Да и не знает Юлька, что ей нравится делать. Читать разве что, хорошую музыку слушать. Может, скетчик какой-нибудь нарисовать любительский. Стихи читает отлично, в качестве доказательства три грамоты в шкафу валяются. Так что увлечений много, но все они – домашние. Зато Юлька точно знает, что ей не нравится: вязать, вышивать, шить. Терпения не хватает.

Нет, ну ее на фиг, этого психолога! Пусть сначала себе поможет: похудеет, волосы подстрижет помоднее, ногти лаком покроет, оденется поприличнее.

Юлька перестала реветь и, хлюпая носом, отправилась в ванную. Сейчас умоется, приведет себя в порядок и сядет за уроки. Или не сядет, а полазает на своей страничке «ВКонтакте», почитает новости. Или пообщается с Катькой все в том же интернете.

Когда Юля переехала, многие друзья отсеялись. Не то чтобы в один момент, а постепенно. Сначала писали почти каждый день, потом все реже и реже. В конце концов стали «открыточными приятелями» – кидают на стенку открытку с поздравлением, и все. А Катюшка не такая. Она – настоящая. И всегда. С ней можно обо всем поболтать – никогда не надоедает.

Плеснув в лицо холодной водой, Юлька высморкалась и по-быстрому завершила процедуру. Махровое полотенце надежно спрятало от зеркала красную распухшую мордашку и уныло повисшие вдоль щек русые волосы. Хорошо, что никого нет дома. Папа начал бы подкалывать. А мама – страдальчески закатывать глаза и говорить, что дочь плаксивостью – вылитая баба Тоня, которую Юля и помнила-то очень смутно.

И вообще, разве можно обвинять человека за то, что он похож на кого-то из своих родственников? В конце концов, никто не выбирает, у кого и в кого ему родиться. Иначе красавцы и умники были бы многодетными, а все прочие заканчивали свое существование в одиночестве. Юля как-то пыталась привести этот аргумент маме, но та, как всегда, все неправильно поняла и перевернула так, будто дочь заявила, что родители никчемные уроды. Никогда она так не думала! Папа довольно симпатичный, а мама – вообще красавица!