Путешествие белой медведицы - Сьюзен Флетчер

Берген, Норвегия

Весна 1252 года

Меня разбудил запах жареного мяса.

Моросил неприятный дождь, и, хотя я заснул, свернувшись калачиком под крышей сапожной мастерской, мокрая земля успела напитать влагой мои плащ, тунику и рубаху. Слух уловил чьи-то разговоры и смех, но я точно знал: меня разбудил не шум. Нет. Запах.

Он словно дразнил меня: то усиливался, то становился едва уловимым. На мгновение мне даже показалось, что это сон. Но тут я с новой силой ощутил его: насыщенный, густой аромат мяса, от которого у меня потекли слюнки. Я приподнялся на локте и вдохнул этот запах, представляя, как вгрызаюсь в аппетитный кусок баранины, приготовленный мамой. Я почти почувствовал тепло и тяжёлую ленивую негу сытого человека.

Я поправил шапку, закинул за спину котомку и, покачиваясь, поднялся на ноги. Мои припасы закончились два дня назад, и я очень ослаб от голода.

Голоса немного утихли и послышались снова. Стемнело; даже звёзды исчезли за облаками. Толпа на улице заметно поредела, и теперь лица прохожих, искажённые тенями и светом загорающихся фонарей, казались мне зловещими. Вдоль набережных Бергена гордо возвышались богатые дома и здания лавок, плотно прижимающиеся друг к другу и не оставляющие места для таких голодных заморышей, как я.

Я прокрался вниз по улице и, свернув в переулок, увидел постоялый двор, в окнах которого горел неяркий тёплый свет. Аппетитный запах мяса усилился, и я мучительно сглотнул. Я убеждал себя снова и снова: бесполезно пытать себя этими соблазнительными ароматами, ведь без денег меня здесь никто не ждёт. Мне даже может грозить опасность.

Открыв дверь, я вошёл внутрь. Хотя в трактире было людно, он производил мрачное впечатление. В воздухе смешались запахи пота, кислого эля, мокрой шерсти и грязи. Но аромат горячего мяса перекрывал все остальные и увлекал меня в глубину заведения. Мимо прошмыгнула горничная, неся на голове огромный поднос, и с грохотом опустила его на стол. Передо мной во всей красе предстали запечённые кролики, утопающие в душистом соусе и крови. Вокруг подноса столпились мужчины в синей моряцкой одежде и принялись отрезать и отрывать куски мяса. Ароматная крольчатина исчезала с невероятной скоростью, пока на подносе не осталась последняя ножка.

Я не тратил времени на размышления. Я решил действовать. Проскользнув между двумя моряками, которые потянулись к подносу, я схватил кроличью ножку и что есть мо́чи рванул к двери.

Позади раздался крик:

— Эй! Мальчишка!

Ещё крики. Проклятия. Скрип скамей за моей спиной.

— Держи вора!

Кто-то ухватил меня за край плаща и едва не повалил на пол. Оглянувшись, я посмотрел на него: белокурый крепкий моряк примерно пятнадцати лет, может, на пару-тройку лет старше меня. Я с силой лягнул его и вырвался, а потом взобрался на стол, но споткнулся и перекатился на другую сторону, попутно перевернув несколько кружек и большой кувшин с элем.

— Эй!

Кто-то попытался схватить меня за ноги. Я увернулся — и налетел на блюдо, до краёв наполненное мясом, а потом спрыгнул со стола и побежал к выходу. Распахнув дверь, я врезался в человека, а стоило мне проскользнуть мимо него, как я упал на землю, так и не выпустив кроличью ножку. Вскочив и растворившись в темноте, я молился, чтобы моряки в трактире оказались слишком пьяны и ленивы для погони.