Мудрец_05 - Екатерина Соболь

— Соломатин, да ты у нас великий художник. — Паша перегнулся через кривую линию, которая делила их парту, и немедленно получил локтем в бок. — Давай от учебника обложку оторвем — и на выставку. Современное искусство глазами гения из Красногорска.

— Из Краснодара. Да что ты вообще понимаешь? — огрызнулся Илья, продолжая сосредоточенно малевать череп с костями на учебнике по алгебре.

— Ох, а ты прямо мастер остроумных ответов. У меня вообще-то папа искусствовед, так что понимаю я больше тебя. И в этом, и во всем остальном. Кое-кто у нас совсем тупой. Хотя, может, там, откуда ты приехал, все такие были, и ты на их фоне не слишком выделялся.

Илья скривился и пнул Пашу. Тот ахнул и схватился за ногу.

— Вы оба в курсе, что я уже раздала вопросы и все начали писать? — Наталья Дмитриевна нависла над ними. — Приступайте.

Паша самодовольно улыбнулся и склонился над листом с надписью: «Итоговая контрольная работа по алгебре за 7-й класс: вариант № 1». Задачи были легче некуда: он такие еще полгода назад как орехи щелкал. Над его ухом раздавались еле слышные вздохи — Илья отлично знал, что у них разные варианты, но беспомощно старался подсмотреть. Паша поставил локоть так, чтобы заслонить свою работу.

Через двадцать минут он закончил и огляделся. Наталья Дмитриевна ходила вдоль задних рядов, то и дело доставала у кого-нибудь с коленей учебник и шепотом ругалась. Илья продолжал сосредоточенно рисовать череп. Он не написал вообще ничего.

— Что ж вы в Красноярске на алгебре делали? В «Морской бой» играли?

— В Краснодаре, — выдавил Илья, прорисовывая черепу зубы с такой тщательностью, будто и правда собрался пристроить свой шедевр в музей.

Месяц назад он с семьей переехал в Москву и пошел в эту школу — под конец учебного года, ни то ни се. Наталья Дмитриевна сразу посадила его с Пашей, сказав, что долг отличника — хорошо влиять на новенького и помогать ему адаптироваться.

Ага, ждите! Делать ему нечего, как с этим валенком носиться. У Паши всегда все было лучшее в классе — телефоны, кеды, оценки. И то, что к нему подсадили деревенщину в растянутых брюках, который вытирает нос рукавом, оскорбило его до глубины души.

В классе было тихо: все сосредоточенно дышали, сражаясь с алгеброй. Паша еще раз взглянул на новенького — вот болван, даже на трояк не нарешал, — и вдруг понял, что тот слишком часто моргает, а его ноздри еле заметно вздрагивают.

— Ой, какие мы нежные! По твоей квадратной физиономии и не скажешь. Ну получишь двойку, и что? Хотя подожди-ка, со мной такого не бывает, откуда мне знать?

Илья сжал маркер так, что пальцы побелели. Еще немного — и протрет обложку насквозь.

Паша посмотрел в его лист с надписью: «Вариант № 2», потом на Наталью Дмитриевну, которая тихо ругала Ваню с заднего ряда, подготовившегося к контрольной «на ура»: он переписал все алгоритмы уравнений себе на руки. Паша одним пальцем подтянул к себе «Вариант № 2» и сосредоточенно начал решать, записывая ответы небрежными крупными формулами — так, чтобы не было похоже на его почерк. На этот раз ему хватило десяти минут. Варианты контрольной были похожи, как родные братья. Закончив, Паша воровато огляделся и двинул лист обратно, в сторону Ильи.

— Три задания неверно сделал. Кто поверит, что такой баран разом поумнел? — высокомерно сказал Паша, достал влажные салфетки и принялся оттирать с пальцев чернила: он терпеть не мог ходить с грязными руками.

Илья смотрел на него так, будто Паша у него на глазах превратился в инопланетянина и сообщил о своем намерении захватить Землю.

После урока Илья подошел и протянул Паше руку, с вызовом глядя на него. Взгляд этот говорил: «Только расскажи кому, как я расклеился на алгебре, — пожалеешь».

— А я думал, ты совсем урод, — снисходительно сказал Илья. — Хочешь мяч погонять после школы?

Паша засунул руки в карманы, с неприязнью глядя на черную полоску грязи у Ильи под ногтями.

— Не надейся дальше на моем горбу выезжать. Губу закатай — на алгебре мне просто скучно было. А после школы мне и так есть чем заняться.

Илья задрал нос еще выше.

— Я-то думал, чего с тобой никто не дружит. Теперь ясно.

Он отошел, залез на подоконник и бессмысленно уставился в окно. Паша хотел крикнуть вдогонку, что к Илье тоже не стоит очередь из желающих пообщаться, но раздумал и до конца перемены повторял слова по английскому. Паша и так их отлично знал, но ему хотелось выглядеть человеком, который всегда чем-то занят и у которого нет времени на болтовню. Как отец.

Вот вырастет — и станет таким же крутым, как папа. А такие, как Илья, потом в «Макдоналдс» идут работать. Так жизнь устроена.

* * *

— Пап, нам сегодня сказали результаты олимпиады по химии, — Паша проскользнул на кухню и остановился в дверях. — Я прошел в городской тур, в сентябре пишем.

— Хм, — сказал отец. Одной рукой он держал чашку, второй, как обычно, водил по экрану лежавшего перед ним планшета.

— А еще я узнал, что недалеко есть летние курсы по веб-дизайну. Вечером схожу и запишусь. Лето же надо как-то полезно проводить, да?

Отец, не отрывая взгляда от экрана, быстро, с нажимом проводил по нему пальцем, будто постоянно смахивал невидимую пылинку.

— Дневники нам завтра выдадут, когда все контрольные проверят. Ты не волнуйся: одни пятерки, никаких сюрпризов. Я его на столе оставлю, распишешься, ладно?

Кухня была огромная: от отца Пашу отделяло метров семь дубового паркета, и он не решался сделать по нему ни шага.

— Пап, давай я что-нибудь на обед закажу? Китайскую еду или пиццу, ты что больше хочешь?

— Ага, — сказал отец, и тут Паша заметил, что он в костюме, а рядом стоит маленький, для коротких поездок, чемодан.

— Ты уезжаешь? По работе, да? — спросил он, переминаясь с ноги на ногу. — Что-то интересное нашел?

Отец рассеянно кивнул, дергая в чашке чайный пакетик.

— Пап, ты знаешь, а я решил сделать татуировку. Гигантского скорпиона на всю ногу. Бросить школу и сбежать в Китай.

— Да-да, — сказал отец.

Паша вздохнул и ушел к себе. Он открыл ноут и сел играть, уговаривая себя, что не всем так повезло с отцом, как ему. У некоторых, говорят, они в вещах копаются, убираться все время заставляют, за оценки ругают. А его отец даже к нему в комнату почти не заходит.

За окном раздавался глухой стук мяча. Илья и его краснодарское семейство жили в пятиэтажке, которую каким-то чудом еще не снесли, — рядом с их новостройкой она была как гнилой зуб — и целыми вечерами лупил мячом о стену трансформаторной будки. Паша натянул наушники и прибавил звук.