Центр мироздания - Салли Альтшулер

Аранея плотнее сжала губы.

— Тебя не забудут, — свистящим шепотом процедила она.

Шут рванул колпак так, что бубенцы зазвенели, и сделал глубокий поклон:

— О, какими добрыми бывают люди. Для меня это большая честь. Я тоже, дорогая, всегда буду помнить наше свидание.

— Спасибо и хватит, Лудо, — устало произнес Генерал-процессор и властным знаком велел шуту удалиться. Затем он обратился к охранникам: — Уведите ее.

Было ясно, что он хотел как можно скорее закончить неприятное дело. Оно тянулось слишком долго, и это служило еще одним доказательством того, как трудно Верховному Кабинету прийти к единому решению по любому вопросу. Вполне очевидно, что Аранея в своих действиях использовала не только незаконные, но и самые мерзкие средства. И все для победы на следующих выборах на пост Генерал-процессора. Победа любой ценой… Также несомненно и то, что ключ от Центра Мироздания исчез, и все указывало, что именно Аранея похитила его.

Из кухонных сфер поступило сообщение, которое позволило Администрации Замка схватить ее в тот момент, когда Аранея шла от самого тайного и лучше всех охраняемого Генерал-процессором огненного сейфа. Она использовала свое многолетнее и очень детальное знакомство со всеми системами Замка, чтобы проникнуть в место, где хранился ключ от Центра Мироздания. Тем не менее Верховный Кабинет без конца спорил, пытаясь прийти к единому мнению, виновна Аранея или все-таки нет. Ведь при задержании ключа у нее не нашли. Уж конечно, она использовала один из своих знаменитых хитроумных трюков, чтобы избавиться от него… Так или иначе, но ключ исчез. И ни одного слова о нем во время всего процесса она не произнесла. Ключ не нашелся, и это очень плохо. Куда хуже, чем думали многие…

Когда Верховный Кабинет в итоге признал Аранею виновной и когда оставалось только определить меру наказания, то предложений посыпалось, естественно, сколько угодно — от настоятельных пожеланий сделать серьезное внушение до требований изгнания ее из Замка. Да и теперь делегаты отправлялись обсуждать этот вопрос по своим краям, так что Верховный Кабинет был вынужден отложить его до лучших времен. А Аранея пока что будет находиться в заточении. Потом и к этому вопросу можно будет вернуться. Да… Неудивительно, что Генерал-процессор так устал.

Аранея же, напротив, чувствовала себя превосходно. Лишь когда двое стражников вошли в стеклянную будку, чтобы вывести ее, она выразила им свое презрение. Конвоиры хотели схватить осужденную, но Аранея поднялась и глянула на них таким обжигающе холодным и надменным взглядом, что они мгновенно опустили руки, позволили гордячке самой покинуть аквариум и последовали за ней, отстав на один шаг.

Ее только что признали виновной в шантаже, обмане и воровстве. Ее лишили высокой должности и отправили на длительное заточение, но, покидая Верховный Кабинет, Аранея напоминала скорее не преступника, а надменную владычицу, степенно вышагивающую в сопровождении личной охраны.

Только постукивание высоких каблучков о черные и белые плитки мраморного пола нарушало тишину, когда все члены Верховного Кабинета, затаив дыхание, напряженно наблюдали, как Аранея покидает зал.

В тот момент, когда тяжелая дверь за конвоем закрылась, тягостная тишина нарушилась шумом сдвигаемых стульев и оживленными разговорами пришедших в себя делегатов. Вот теперь-то они могли наконец и разойтись. И видимо, этого им давно и ужасно хотелось.

Депутаты, конечно же, не видели, как высоко над ними, на балконе для публики, через перила перегнулась какая-то старуха и стала пристально наблюдать за лихорадочным оживлением в зале. Рядом с ней стоял интересного облика мужчина. Он не мог, подобно своей спутнице свеситься вниз, потому что его рост не превышал полуметра. И все же мужчина не был карликом. Он походил на уменьшенную копию японского самурая, облаченного в доспехи. На плече странного типа висел сверкающий небесно-голубого цвета шлем, вытянутая макушка которого напоминала грациозный изгиб лебединой шеи. Верхняя часть висков этого нелепого восточного рыцаря была гладко выбрита, а оставшиеся черные волосы туго стянуты на затылке в маленький воинственный хлыстик.