Струна и люстра - Владислав Крапивин

Катер мягко прижался к дощатому причалу. При этом он сплющил бутылку из-под пепси, которая подпрыгивала в замусоренной воде. Валерию даже послышался пластиковый хруст, и он пожалел бутылку, будто раздавленную рыбу. Впрочем, тут же он забыл о ней: у скамьи оказался матрос Вова — клочковато-рыжий, в клоунском беретике и с деловитым лицом (похоже, что ровесник Валерия).

— Тебе ведь надо было в Инск? Ну, вот…

— Это — Инск? — сказал Валерий, глядя на торчащую сквозь пристанской настил осоку.

— Он самый. А что?.. Или тебе все-таки в Ново-Заторск? Тогда лучше на другую пристань, это через десять минут. Доплачивать не надо…

— Н-нет… Видимо, мне все-таки сюда… — Валерий выдернул из-под скамьи курсантский чемоданчик, шагнул на две сколоченные поперечинками доски, которые Вова выволок с борта на пристань.

Больше никто здесь не сходил (да и вообще пассажиров почти не было). Вова тут же уволок доски на палубу. Валерий по-американски — ладонь козырьком к правой брови — отдал матросу честь. Тот охотно откликнулся — приложил два пальца к беретику. Катер отвалил. Бутылка снова запрыгала на взбаламученной воде — она округлялась, пытаясь обрести прежнюю форму (видимо, на что-то еще надеялась). «Молодец, — сказал ей Валерий. — Люди должны брать с тебя пример».

После этого он повернулся к городу.

Города не было видно. Он прятался за кромкой высоченных откосов. Среди укрытых зеленью уступов, провалов, обрывов и округлых мысов зигзагами подымалась деревянная лестница.

До лестницы было с полсотни шагов. Ее нижнюю площадку отделяла от воды береговая полоса, покрытая то песком и гравием, то островками лебеды и мелкой ромашки. На этом пространстве тянулись в несколько рядов рыжие от ржавчины рельсы. Среди шпал росли лопухи, зацветающий иван-чай и даже тоненькие клены.

За рельсами стояло обшитое досками коричневое здание. Длинное и приземистое. Кленовая поросль и богатырские репейники укрывали его до середины окон. Здание украшали башенки и флюгера. А на торцовой стене, подтверждая, что Валерий прибыл к месту назначения, белела облупленная эмалевая вывеска со старомодными буквами: IНСКЪ. Впрочем, на треугольном дощатом фронтоне, выше крыльца, было написано более современно: ИНСК-II.

«Вот старина-то. Самое место для ссылки», — сказал себе Валерий. Впрочем, без досады. Он любил старину. Так же, как любил и всякие иные, непонятные другим вещи, за что еще в школе получил прозвище Перекос. Имелся в виду, конечно, перекос в мозгах, поскольку на сутулого «ботаника» в кривых очках Валерка вовсе не походил. Прозвище было не насмешливое, даже уважительное.

Заходить внутрь вокзала не имело смысла: едва ли там был буфет. Валерий стал подниматься по ступеням. Они, вопреки ожиданию, оказались прочными. Кое-где желтели новые доски — следы недавнего ремонта.

Было около десяти утра. Солнце успело согреть воду и берег. Пахло речным песком, теплым деревом, лопухами и бурьяном. Валерий расстегнул курточку. Она была полувоенная, но без всяких шевронов.

Никто не попадался навстречу, никто не догонял Валерия. И голосов не было слышно, только в отдалении дерзко проблеяла коза. Но когда Валерий миновал половину высоты, ему звонко сказали в спину:

— Дядя, подождите!

Откуда они взялись? На несколько ступеней ниже стояли двое босых и удивительно загорелых мальчишек. Лет, наверно, девяти. Они были похожи на блестящих коричневых лягушат (и как сумели сделаться такими кофейными в начале июня?). Правда, сходство с лягушатами нарушали взъерошенные, очень светлые волосы. Были пацанята совершенно одинаковые — видать, близнецы, — и отличались только трусиками: на одном пестро-желтые, на другом гладко-зеленые.

— Ой… то есть не дядя, — сказал тот, что в зеленых, когда Валерий оглянулся. Второй смущенно шмыгнул ноздрей.

— И чего же вы хотите от «недяди»? — стараясь быть солидным, вопросил Валерий.

— Помогите нам…

— Пожалуйста…

— Дотащить…

— Одну штуку…

— Недалеко… — зачастили они.

— Конкретнее. Где «штука», которую мне выпало тащить?

— Вон там! Пойдемте! Это здесь!..

«Там-здесь» оказалось в пяти шагах от лестницы. Следом за близнецами Валерий проник на укрытый репейниками уступ. В зарослях угадывалась тропинка. На ней, наклонно завалившись в крепкие стебли, торчало метровое рогатое колесо. Валерий сразу угадал в нем старинный штурвал от речного парохода. Такой он видел в давнем фильме про Гека Финна. Железное кольцо, кованые узорчатые спицы, деревянные колпаки-рукояти, надетые на концы этих спиц.

— Рехнуться можно! Где вы откопали этот экспонат?

— На свалке за дебаркадером, внизу, — почесывая плечи, разъяснил «зеленые трусики».

— И оттуда прёте на себе эту тяжесть?

— Ага!

— Только уже пузы надорвали…

— Пока по тропинке до лестницы доперли…

— А если мы втроем…

— По ступенькам…

— Вы сзади, а мы спереди…

— Это не до самого верху, а ближе, — опять заперебивали они друг дружку.

— Подержите чемодан… «сзади-спереди», — велел Валерий. И взялся за колесо.

Ого! И как «лягушата» волокли такой груз? Ладно, делать нечего… Он надел обод штурвала на плечо. Шагнул к лестнице. Мальчишки с чемоданчиком — следом. «Во, геракл», — тихонько сказал у него за спиной один. «Ага… а не похож…» — отозвался другой. «Гераклы не всегда похожи на гераклов», — глубокомысленно заключил дискуссию первый.

Проявить себя «гераклом» перед юными аборигенами было приятно. А тащить эту ржавую двухпудовую бандуру — наоборот. К счастью, и правда путь оказался не длинный. Ступеней через двадцать пацанята скомандовали «теперь налево», и все оказались опять на заросшем уступе. Здесь виднелось посреди репейных стеблей полукруглое углубление. То ли природная, то ли нарочно вырытая пещерка. Подчиняясь команде, Валерий втащил туда колесо. Снял его с онемевшего плеча, охнул. Разогнулся (еле хватило высоты).

— Исполнен труд… Надеюсь, это все? Или надо тащить еще и сам пароход?

— Не-е…

— Парохода мы не нашли!

«Слава Богу!»

— Только помогите еще надеть этой дыркой на эту ось!.. Давайте вместе!

— Лучше отойдите в сторону, — велел Валерий.

Посреди пещерки была вкопана невысокая балка, из нее торчал горизонтальный штырь. Дыркой (то есть отверстием в ступице) Валерий, поднатужившись, насадил на штырь штурвал.