Любовь и смерть по вызову - Наталья Андреева Страница 9

– Варягина. Он же умер?

– Какая ты непонятливая! Варягин-то как раз жив, умер его сосед, мастер из телеателье.

– Сосед? Мастер? – удивленно спросила Люба.

– Ну да. Он сегодня чинил твоему Варягину телевизор, по-соседски, и денег за работу не взял, но получил в качестве благодарности бутылку водки. Отличная водка, дорогая, прозрачная, как слеза.

– Не отвлекайся!

– Я уже понял, у тебя спиртного не допросишься, – тяжело вздохнул Стас. – Так вот: придя, домой и, выпив, дареной водки, Варягинский сосед Михаленко Борис Павлович мгновенно склеил ласты. Спрашивается: в чем причина?

– И в чем?

– Вскрытие покажет. Но судмедэксперт сказал, что очень уж похоже на отравление.

– Водка, значит, была некачественная. Паленая.

– Все может быть, – задумчиво сказал Стас. – Но вскрытие как говорится, покажет.

– Значит, с Варягиным все в порядке?

– В том-то и дело, – сказал Стас, косясь на кастрюлю супом. – Мы есть-то, будем сегодня? Голоден, как волк!

– Да, конечно, – спохватилась Люба.

«Варягин, Варягин», – билось у нее в голове, когда она разливала по тарелкам суп. «А умер сосед».

– Что ты сказал? – переспросила она, заметив, что Стас что-то бубнит себе под нос.

– Я сказал, что если дело вовсе не в плохом качестве водки, то получается, что твой Варягин отравил своего соседа.

– Чушь, какая! Зачем ему травить соседа – телемастера?

– Ну, мотивы могут быть разные. Жену могли не поделить.

– Чью? От Варягина жена ушла.

– У соседа осталась.

– И как она?

– Баба как баба, – пожал плечами Стас. – Стоит у подъезда, воет. Мужа только что в морг увезли. Я мимо проходил, слышал. Орет громко, а вот что на самом деле чувствует – вопрос.

– Бесчувственный ты, все-таки, человек!

– А ты чувственный?

Люба внезапно почувствовала злость. Надоели его вечные подколки!

– Не чувственный, а чувствительный, – сказала он. – Слово «чувственный» имеет другое значение.

– Да знаю я, что оно означает! Но к тебе никак не относится!

– Это ты о чувственности заговорил потому, что до часу ночи по порносайтам лазал?

– Я работал!

– Хорошая работа. Чувственная.

– Дай спокойно поесть, а? Не люблю за едой выяснять отношения.

– Я просто не верю, что человек, который находится на грани самоубийства, станет травить своего соседа. Он не мог этого сделать.

– Мог, не мог, – равнодушно пожал плечами Стас. – Все мы думаем, что не можем. Вскрытие покажет.

– Может, мне пойти с ним поговорить? – осторожно спросила Люба. – С Варягиным?

– Ты-то не лезь в это дело! – разозлился и он. – Психолог доморощенный! Только частных сыщиц мне не хватало!

– Я тебе, между прочим, не раз помогала. И я не доморощенный, – обиделась Люба. – У меня есть диплом!

– Помогала, да. И диплом есть. Но если ты только попробуешь подойти к дверям квартиры Олега Варягина.

– В тюрьму упрячешь?

– Надо будет, упрячу и в тюрьму, – отрезал Стас. – Или наручниками к батарее прикую. Люба, я тебя прошу: не надо самодеятельности. Труп это уже не шутки. И Варягин – главный подозреваемый в убийстве.

– Что ж…

Люба отвернулась к плите и старательно стала вытирать тряпочкой масляные брызги. Стас перестал жевать:

– Обиделась?

– Нет.

– Обиделась. И зря. Занимайся своим делом, милая. Плиту вот помой. Полезно. И дай мне слово, что к Варягину больше и близко не пойдешь. Самое свое честное и благородное слово.

– А иначе?

– Иначе я выполню свою угрозу. Насчет наручников, которыми к батарее. Ну?

– Даю честное благородное слово, что к Варягину не пойду.

– Вот и хорошо.

– А если я его нарушу?

– Не нарушишь. Ты женщина порядочная. Люба, ты сейчас дырку в плите протрешь. Предупреждаю сразу: бытовые электроприборы чинить не умею.

– Все-таки, Стас, ты свинья неблагодарная. – Она наконец озвучила свою мысль. – Зачем ты мне нужен, скажи? Что есть мужик в доме, что нет.

– Я тебя потом поблагодарю. Вот доем и поблагодарю. За вкусный ужин. Так, как я умею.

Она невольно покраснела. Что за привычка, все сводить к сексу! И таких вредных привычек у него – на двух руках пальцев не хватит сосчитать. Вот так всегда: выбираешь человека за его достоинства, а жить приходится с недостатками. Она оставила в покое плиту и принялась за раковину. Монотонная работа отвлекала от неприятных мыслей.

– Кстати, как твоя неугомонная подруга? – спросил Стас, покончив с ужином.

– Апельсинчик? О, теперь у нее дела идут полным ходом! В прошлую субботу я увидела наконец кулинарное шоу, где она ведущая! В десять тридцать утра. Канал не Федеральный, но вполне достойный. Аудитория миллионная. Думаю, Людмилу ждет блестящая карьера.

– Ты бы пошла к ней в ученицы, что ли, – вздохнул Стас. – У тебя-то никакой.

– Что, ужин не понравился?

– Не в еде дело. Конечно, мужчина любит вкусно поесть, но больше этого он любит, когда его на пороге дома встречает жизнерадостное, полное сил и энергии существо.

– Существо! Женщина – это существо?! Вроде кошки или собаки?!

– Собаку выгуливать надо, – вздохнул Стас. – А женщина с этим и сама справляется. Я к тому, что у тебя все время кислое выражение лица. Вот сейчас, к примеру. Чем я тебе не угодил?

– Неужели так заметно?

– Ты не умеешь скрывать свои чувства.

Он встал, обнял Любу за плечи, зарывшись лицом в ее волосы:

– Вкусно пахнешь… Идем баиньки?

И она, как всегда, очень легко сдалась.

– Как там они в новой квартире, обживаются? – спросил Стас как ни в чем не бывало после того, как пришел из душа. Будто десятиминутный эпизод, «кино для взрослых», предшествовавший этому, из жизни был вычеркнут. Ему это, как зубы почистить. Еще одна дурная привычка, донельзя раздражающая Любу. Разговор опять вернулся к ее единственной подруге.

– Обживаются. Люська смеется, что она теперь в долгах не как в шелках, а как в бархате. Да еще в три слоя! Кредит взяла, теперь надо отрабатывать.

– Ничего, она справится. Надо как-нибудь посмотреть ее шоу. Хоть я и не собираюсь брать уроки кулинарии, но все равно интересно. Все-таки, подруга твоей м-м-м… женщины – звезда!

– Существа ты хотел сказать.