Давай ограбим банк - Елизавета Бута Страница 8

— Количество жертв, даты жизни, статьи обвинения и тому подобная ерунда, — непонимающе пожимает плечами Джереми.

На тест я прихожу во всеоружии. У меня с собой конспекты и шпаргалки. Ну и плевать, что они запрещены. Не хватало еще испортить табель такой мелочью, как дополнительные курсы. Уже на шестом вопросе мне нужен конспект. Я поднимаю голову и натыкаюсь на пристальный взгляд Джереми. Он насмешливо поднимает брови и отворачивается. Я преспокойно смотрю нужные ответы.

Результаты теста объявляют вечером следующего дня. Высший балл. У нас с Зои — максимально возможные результаты. Впрочем, сдали тест практически все. Поскольку больше в ближайшие дни ни экзаменов, ни тестов не предвидится, мы идем отмечать в ближайший бар.

— За успешную сдачу! — провозглашает долговязый парень, который вечно приходил первым и уходил последним с этого факультатива. У него акцент хуже, чем у меня. Откуда-то из Восточной Европы.

— Даже не верю, что выучила все это! — бормочет Алисия, девушка, сидевшая на факультативе на первом ряду.

— Кто выучил, а кто списал, — сказала Зои, посмотрев на меня.

Я растерянно улыбаюсь.

— Да ладно, как ты умудрилась? — восхищается долговязый парень. Он не понял, кто все-таки списал: я или Зои, поэтому смотрит попеременно на нас обеих.

— Просто пару вопросов подсмотрела, — бормочу я.

Вечеринка перерастает в обсуждение того, как мне удалось списать, а затем и в то, как прекрасен душка Джереми. На следующий день я с отчаянно ноющей головой все-таки плетусь в университет. Вечером — последнее занятие у душки Джереми. Оно посвящено Елизавете Батори. Знаменитая женщина-маньяк из Восточной Европы. Она жила в Средние века, поэтому с точки зрения закона фигура совершенно бессмысленная. Да и с точки зрения психологии тоже. Предельно адекватная дамочка, просто любила весьма специфические косметологические процедуры. Принимала ванны из крови юных девушек.

По окончании занятия Джереми благодарит всех за внимание и удостаивается бурных и продолжительных аплодисментов.

— На бис могу только тест провести, — довольно улыбается он.

Народ уже тянется к выходу. Я иду в числе последних.

— Верена, задержитесь на пару минут, — просит он, когда я оказываюсь в метре от него.

— Что случилось? — встревоженно спросила я.

— Вы же юриспруденцию изучаете, должны знать, что никогда не нужно признавать своей вины. Если бы Харольд Шипман ^[2] в каждом баре рассказывал о своих подвигах, у него бы не получилось убить 300 человек.

— Вы говорите об этом, как о достижении, — говорю я.

— В каком-то смысле так оно и есть. На будущее… Никогда не признавайтесь в том, что вам удалось списать. Особенно сокурсникам. Преподаватель может и пожалеть, а друзья всегда все расскажут. — Да, он именно так и сказал.

— Как?.. — опешила я.

— Не буду раскрывать свои источники, но на будущее имейте в виду, — говорит Джереми.

— Спасибо.

— Кстати, с этой минуты я здесь больше не преподаватель, а вы не моя студентка, — говорит на прощание Джереми Флемми. — Может быть, выпьем сегодня кофе?

— Может быть, — соглашаюсь я.

С этого момента мне завидуют абсолютно все. И студенты, и преподаватели, и уборщицы с официантками. Мы с Джерри успели пару раз сходить в кино, а потом я уехала домой на каникулы.

За полтора месяца дома я понимаю, что больше не могу здесь жить. Я обожаю свой любимый кукольный Гданьск с набережными и маленькими домиками, но меня нестерпимо влечет в Штаты. Впрочем, все 45 дней я неустанно рассказываю о своих успехах. А это очень даже развлекает.

Возвращаюсь в Штаты за неделю до начала занятий. Все семь дней мы проводим с Джерри, маньяками и The Doors. Любовь к этой самой американской группе объединяет нас. Мы ставим одинаковые мелодии звонка на телефон. Это кажется ужасно романтичным. Hello, I love you. Это кажется очень романтичным. Потом приезжает Зои. Все грозит быть таким же прекрасным и веселым, как на первом курсе, только лучше.

* * *

Что было дальше? Да ничего особенного. Просто завидовать перестали.

Помню момент своего триумфа. Джереми вновь ведет семинар про маньяков, но у первокурсников. А жаль. Впрочем, у нас тоже есть несколько весьма занятных курсов. Виктимология, например. Психологию поведения жертвы преподает Ванда Макдрайв. Женщина лет пятидесяти. Она носит строгие брючные костюмы и туфли на высоченном каблуке. Ее все боятся. А у меня каким-то чудом получается расположить ее к себе.

— Как тебе это удалось, а? — взрывается однажды Зои. Мы только что получили результаты теста по виктимологии. Зои получила D, а я A.

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Сегодня будет распределение ролей на процессе, кем будешь?

— Еще и процесс. Черт! — Зои ломает карандаш. — Там есть что-нибудь для людей с работой?

Она недавно устроилась в местный супермаркет. Вообще-то для студентки второго курса это не очень-то почетно. Там в основном школьники работают. Но с нашим знанием английского на многое рассчитывать не приходится. Я работаю официанткой в небольшом кафе на другом конце города. Как вы понимаете, то, что на дорогу до работы уходит сорок минут, это достоинство, а не недостаток. Никто зато не видит меня в идиотском переднике и с чайником кофе в руках. Сейчас Зои действительно приходится хуже, чем мне. Она работает по шесть часов каждый день, а я сплю в кафе три ночные смены в неделю. Там все равно никого, кроме пары психов, за ночь не появляется.

— Будешь свидетельницей, — говорю я.

— А ты, естественно, хочешь быть адвокатом? — хмыкает Зои.

— Конечно.

— А тема, естественно, про маньяков.

— Ты хорошо меня изучила, — смеюсь я.

— Ну и что сделал Джереми?

— Иногда ты меня пугаешь, — отвечаю я.

Суть в том, что мы должны инсценировать известный судебный процесс. По результатам работы нам выставят баллы по судебной речи. Поначалу все кажется веселым школьным спектаклем, но чем дальше, тем тяжелее.

Шесть процессов на поток. В каждом задействовано по пять человек. Каждый посвящен реально существовавшему преступнику. Суть не только в том, чтобы научить нас держаться на публике. Суть в том, чтобы научить нас защищать кого угодно и обвинять кого угодно. Вообще-то я хотела Ларри Флинта, но Джереми уговорил нас на Иссэя Сагаву, каннибала из Японии. Нас шестеро, считая примкнувшего к нам Джерри. Естественно, все мы, кроме Джерри, из Восточной Европы. Здесь нет никого, кто бы родился в Штатах, поэтому все ищут своих.

— Кому нужен твой порноманьяк? — картинно восклицает Джерри. Он сам вызвался изобразить преступника. Никто из наших двух мальчиков не хочет исполнять эту роль.