Человек из очереди - Джозефина Тэй Страница 60

Свои показания Ламонт стал давать не в Карнинниш Хаусе, а в поезде. При обсуждении этого вопроса в гостинице доктор Андерсон стал уговаривать дать его пациенту еще один день на поправку.

— Вы же не хотите, чтобы у него началось воспаление мозга? — добавил он.

Грант, которому не терпелось иметь документ, где черным по белому были бы записаны все показания, пытался убедить его, что Ламонту самому полезнее выговориться: тогда он, возможно, станет спокойнее.

— Поначалу, может, так оно и будет, — настаивал доктор, — но, прежде чем кончит говорить, он вымотается вконец, и тогда ему придется пролежать в постели еще один день. Послушайтесь моего совета: оставьте пока его в покое.

Грант уступил и, таким образом, дал своему пленнику дополнительное время отшлифовать легенду, которую, как он был уверен, тот собирается ему преподнести. «Никакая шлифовка, — удовлетворенно подумал Грант, — уже не сможет повлиять на имеющиеся улики. Они неопровержимы — факт всегда есть факт». Грант понимал, что его нетерпение вызвано лишь любопытством и опасением за исход всего дела, и решил потерпеть. Он отправился на моторке с Дрисдейлом в лох порыбачить, но фырканье мотора каждый раз напоминало ему о той добыче, которая попалась ему два дня назад. Он нанес визит пастору, но и там, сидя напротив невозмутимой миссис Динмонт и глядя на новую перечницу, думал только о Ламонте. Он отправился в церковь — отчасти для того, чтобы сделать приятное пастору Логану, но главным образом затем, чтобы не оставаться наедине с мисс Динмонт, — и выслушал проповедь, в ходе которой мистер Логан убеждал себя и прихожан, что Царю Царей фокстрот ни к чему; и потом, когда затих непередаваемо нудный хор, возносивший хвалу Господу, и господин Логан отпустил всем грехи, он думал только о том, что теперь сможет, наконец, вернуться к постели пленника. Он стал для Гранта чем-то вроде навязчивой идеи, и это злило его самого. Когда мисс Динмонт, — девушка в церковь не ходила — напомнила, чтобы утром, когда будут проезжать мимо, они не забыли остановить машину у особнячка, чтобы семейство пастора смогло попрощаться со своим гостем, Грант воспринял это как еще одну неприятную неожиданность: он надеялся, что ему не придется больше ломать комедию.

Но все оказалось значительно проще. Ламонт, как и тогда, во время чаепития, сыграл безупречно, и ни хозяину, ни хозяйке дома не пришло в голову, что с ним что-то неладно, за исключением самочувствия. Мисс Динмонт при прощании отсутствовала.

— Данди сказала, что она с вами уже простилась, — пояснила ее мать, — а повторное прощание приносит несчастье. Разве вы на самом деле несчастливый человек, мистер Лоу?

— На самом деле, — подтвердил Ламонт, обаятельно улыбнувшись. Машина тронулась, и Грант достал наручники.

— Извините, — деловито сказал он. — Это только до вокзала.

Но Ламонт не обратил на него никакого внимания. «Несчастливый человек!» — задумчиво, со странным удовольствием повторил он. На железнодорожной станции к ним присоединился сотрудник полиции в штатском, и в поезде к ним в купе никого не подсаживали.

В тот же вечер после обеда, когда тьма уже легла на горы, побледневший и, чувствовалось, совсем измученный, Ламонт объявил, что готов рассказать все, что ему известно.

— Это немного. Но я хочу, чтобы вы меня выслушали.

— Вы понимаете, что все, вами сказанное, может быть использовано на суде против вас? — напомнил Грант. — Ваш адвокат несомненно посоветовал бы вам не отвечать на вопросы. Вы тем самым играете нам на руку и ослабляете позиции защиты.

«Зачем я соблюдаю все эти ненужные формальности? — думал Грант, произнося эти слова. — Ведь я ему уже об этом говорил». Однако Ламонт стоял на своем, и констебль приготовился записывать.

— С чего начинать? — спросил Ламонт. — Это трудно: решите, откуда начать.