Аферистка - Кристина Грэн Страница 53

Я тоже сделала себе коктейль. Ветер утих, ночная жара окутала Каса-де-Кампо, словно тяжелое одеяло. Я хотела есть и не имела никакого желания общаться с Германом, поклонником Клары.

— Не понимаю, по каким критериям ты делишь людей на плохих и хороших. Ты даешь щедрые чаевые садовнику, который наверняка пропивает их, а потом колотит свою жену и насилует дочь. Никто по своей воле не становится жертвой, Клара, никто и нигде. Я очень надеюсь, что дочь садовника однажды убежит из дома, а жена всадит ему кухонный нож в живот. Должна же существовать справедливость и среди жертв!

— Сумасшедшая, — сказала Клара и залпом осушила джин с тоником.

Дно стакана оставило на деревянном столе влажный след.

— Нет, это ты сумасшедшая. Где мы сегодня будем ужинать?

Клара сказала, что, поскольку у нас теперь нет машины, мы должны дождаться Германа и попросить его накормить нас ужином.

— Надеюсь, в течение вечера я придумаю, что нам делать с ним, — заметила она.

— Хочешь оставить его на ночь и обокрасть во время сна?

Клара рассмеялась:

— С него нечего взять. Он носит с собой немного наличности и всего одну кредитную карточку. Кроме того, Герман не тот человек, которого легко обчистить. Он жаден и хитер.

Клара была уже навеселе, когда вернулся Герман с литровой бутылкой джина и льдом. Этакий Санта-Клаус в цветастой рубахе, человек, каких много. Герман был совладельцем бара в Санта-Паули, но дела шли не блестяще, и тогда он обосновался в Доминиканской Республике. В то время здесь можно было купить землю и недвижимость за смешные деньги. Когда Герман приобрел часть побережья, начался туристический бум. Цены сразу же взлетели, и он продал несколько земельных участков немцам и американцам под строительство отелей и ресторанов, получив при этом баснословную прибыль. Вырученные деньги он вложил в строительство гостиничного комплекса.

— В Доминиканской Республике деньги валяются прямо у вас под ногами, — говорил Герман, — надо только нагнуться и поднять их.

Солнце светило задаром, найм обслуживающего персонала обходился дешево. Никаких профсоюзов, а правительство было стабильным и всегда за небольшую мзду шло навстречу иностранным инвесторам.

Герман открыл ресторан немецкой кухни, потому что часто испытывал тоску по родине, а также по зажаренной свиной ножке, кислой капусте и доброму немецкому пиву. Когда увеличился поток немецких туристов, его ресторан, как и гостиница, администратором которой была уроженка Штутгарта, стал процветать. Проживание в гостинице стоило постояльцам Германа примерно восемьсот марок в неделю. В эту сумму была включена оплата за ночлег, еду, напитки, сигареты, пользование бассейном со всеми его водными аттракционами, просмотр немецкоязычных видеофильмов в видеосалонах гостиницы. Каждый получал немного экзотики, в бассейне клиенты пили баночное пиво.

— Конечно, это просто дешевое пойло, — говорил Герман, — но они платят за него большие деньги.

Местные проститутки, работавшие в гостинице и ресторане, платили ему пятьдесят процентов от своих доходов. Герман подчеркивал свою цивилизаторскую роль здесь, в этом Богом забытом месте. Он осчастливил несколько заливов и отдаленных деревень тем, что создал здесь инфраструктуру туризма, дал местным жителям работу, построил дороги, провел электричество и телефонную связь. Герман говорил, что туризм всех хорошо кормит. И в первую очередь, конечно, его. Но не бывает так, чтобы жизнь все время была безоблачной. И в конце концов Германа стали преследовать человеческая зависть и происки конкурентов. Тем не менее его дело расширялось, полным ходом шло строительство нового гостиничного комплекса.

— Пласа дель Маре превратилось в одну большую стройплощадку, — с мрачным видом жаловался Герман.

Он вынужден был покинуть свою резиденцию, так как у него болела голова от постоянного шума строительной техники, и переселиться сюда, в Каса-де-Кампо.

У Германа были большие уши. Он чем-то напоминал мне Альфонса, проводника ночного поезда. Впрочем, некоторые черты характера роднили его с Генрихом, добрым, великодушным боксером.

Выпив, Герман становился сентиментальным, он не замечал, что белокожая Клара водит его за нос. Слова Германа не трогали ее. Она осушала стакан за стаканом и молча смотрела вдаль, туда, где чернело море. До моего слуха доносились шум прибоя, стук кубиков льда о дно стаканов и голос Германа, который звучал очень нежно и не соответствовал его грузной фигуре.

Мне немного не хватало молодого красавца Антонио, его ласковых прикосновений. Он говорил не так уж много, во всяком случае, я уже забыла все те слова, которые меня раздражали. Женщине, наверное, нужны двое мужчин: один — безмолвный, для занятий любовью, и другой умный, чтобы слушать его. Или вообще ни одного. Инвестиции в чувства не окупаются. Внезапно я почувствовала себя очень одиноко в обществе двух пожилых людей, которые на двадцать лет старше меня. От Клары меня отдалял ее жизненный опыт, а от Германа — его успех в бизнесе. Он с энтузиазмом делился с нами своими планами. Герман мечтал построить настоящий рай, нечто вроде Каса-де-Кампо, небольшой роскошный гостиничный комплекс на берегу отдаленного залива, подальше от шума и суеты обжитых туристами мест. Это будет гостиница для таких знаменитых гостей, как Борис Беккер, Франц Бекенбаур, Штеффи Граф и княгиня Глория. Весь высший свет приедет в райский уголок Германа…

Клара усмехнулась, но Герман принял ее усмешку за одобрительную улыбку. Он поцеловал ей руку.

— Это была бы подходящая оправа для такого бриллианта, как ты, — сказал он. — Осталось найти спонсоров, которые необходимы для реализации такого масштабного проекта. Я уже присмотрел участок земли и нашел архитектора.

Чтобы не дать Кларе возможность сделать какое-нибудь замечание, которое поставило бы нас в затруднительное положение, я заявила, что очень хочу есть.

— Фея производит впечатление умирающего с голоду человека.

Клара вылила остатки джина себе в стакан. Герман впился взглядом в ее полуобнаженную грудь. Я заметила у него в носу и в ушах пучки волос. Такие, как он, должны обладать особыми талантами, чтобы соблазнить женщину. Герман добивался расположения Клары с помощью денег и собачьей покорности. Клара же, эта роковая женщина, была, с одной стороны, польщена его вниманием, а с другой стороны, пьяна. И то и другое опасно, поскольку я знала, что она испытывает огромное искушение обвести Германа вокруг пальца. До сих пор Клара предостерегала меня от излишней самоуверенности, но сейчас сама, похоже, утратила бдительность и чувство реальности.

Герман был, вероятно, действительно влюблен и не совсем трезв, но его глаза внимательно следили за каждой реакцией Клары.

— Я умираю от голода, Клара. Если хочешь, я оставлю вас наедине, а сама пойду в ресторан.

Нет, она не хотела этого. И тогда Герман заказал ужин на дом. Вскоре появились одетые в белое официанты и накрыли стол на веранде. Нам подали омаров и шампанское. За все платил Герман. Официанты не поднимали на нас глаз и избегали смотреть в лицо. Должно быть, таково было распоряжение администрации. Или они не хотели, чтобы мы заметили выражение зависти в их взглядах. Герман не обращал на официантов никакого внимания, его в этом мире интересовала только Клара. Взглянув на него, я вдруг почувствовала страх. Своей добротой и любовью он был способен причинить Кларе массу серьезных неприятностей. На это Германа могла подвигнуть свойственная ему безмерная пошлость.