Удивительная женщина - Нора Робертс Страница 48

— Папа, почему ты не помогаешь мне кормить лошадей?

Тот осторожно отодвинулся.

— Я не знаю, как это делают! Я же городской человек!

— Подойди сюда! Посмотри на жеребенка!

Фрэнк пошел к первому стойлу, но тут внимание Эбби отвлеклось на Глэдис. Быстрыми шагами она подошла к стойлу Глэдис и кинулась к рожающей кобыле.

— В чем дело? Что случилось? — суетился позади нее Фрэнк. — Это больно? А не заразно?

Эбби старалась не рассмеяться, именно в это время она осматривала кобылу.

— Рождение детей никогда не было заразным, папа! Иди на кухню, возьми мою телефонную книгу и вызови ветеринара!

Фрэнк разразился очередью американских и ирландских проклятий.

— Тебе нужна горячая вода?

— Только вызови ветеринара, папа, и перестань волноваться! В этих делах я — дока!

Отец унесся и не возвращался. Впрочем, Эбби и не ждала его. Наверное, побежал к Дилану. Вдруг, обернувшись на шорох, она, к своему удивлению, увидела голову Шантел, просунувшуюся в стойло.

— Нужно приготовиться раздавать сигары? — спросила та усмехаясь.

— Поторопись! Папа уже вызвал ветеринара?

— Я сам вызвал! — Дилан встал рядом с ней. — Фрэнк ворвался в кухню и потребовал горячей воды! Я отвел его в гостиную, чтобы его успокоила ваша мама. Как дела у Глэдис?

— Неплохо. — Эбби смотрела на сестру, нарядившуюся в шелковую блузку, причесанную, с отполированными ногтями. — Ты встала довольно рано!

Шантел только пожала плечами, не собираясь напоминать, что когда ваша жизнь начинается с шестичасовых телефонных звонков, приходится привыкать к ранним вставаниям.

— Я не могла пропустить такое волнующее событие! — По-женски сочувствуя кобыле, она присела на корточки и спросила Эбби: — Я могу чем-нибудь помочь?

— Да все уже сделано! — объявила Эбби.

Так вместе с Диланом они помогли появиться на свет еще одному жеребенку. Прищурив глаза, Шантел смотрела на них обоих. Между этими двоими явно существовало товарищество и сотрудничество. «Возможно, я недооценила его», — подумала она. Вообще-то она редко ошибалась в людях. Разве что в далекой юности.

— Все еще продолжается? — Растрепанная после сна, утонувшая в своем комбинезоне, у стойла появилась заспанная Мадди. — По требованию ветеринара я должна передать ему сообщение о состоянии лошади. Сам он где-то в другом месте, но обещал вскоре приехать. — Она смачно зевнула. — Папа нагрел воду на всех четырех горелках и грозится вызвать ветеринарную службу, если твой ветеринар немедленно не явится. Ты не можешь выпить даже чашки кофе?

— Мы собираемся вязать четыре розовых ботиночка! — ответила ей Шантел, поднимаясь с колен и отряхивая брюки.

— Ты бы это видела! — Мадди перевела заспанные глаза на жеребенка. — Эй, подождите, пусть он не двигается! Я сбегаю за своей камерой! Ребята в танцклассе не поверят! — Она быстро выбежала из конюшни.

— Ну ладно, теперь, когда волнения улеглись, я, пожалуй, поковыляю в дом и уговорю папу вылить часть кипятка, а заодно и сварю себе кофе, иначе просто умру!

Шантел прогулочным шагом двинулась к дому, протянув за собой шлейф изысканного аромата.

— Ваша семейка — это что-то особенное! — заметил Дилан.

— Да, — согласилась Эбби, вытирая пот с лица рукавом рубашки. — Я знаю!

* * *

Когда Мадди предложила совершить конную прогулку, Эбби немного перестроила свой график работ и оседлала Джадда. Дилан работал, а родители не интересовались делами своей троицы, предоставляя им полную свободу действий, как делали это и прежде. Эбби проследила, как Мадди подогнала стремена, а потом повернулась к Шантел.

— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила она.

— Спасибо, думаю, справлюсь сама! — Шантел подтянула подпругу на небольшой кобылке.

— Я не думала, что ты поедешь с нами! — Осторожная Эбби еще раз проверила седло. — Вообще-то Матильда очень спокойная и послушная кобылка!

Шантел застегнула воротник своей блузы.

— Мы немного проедем вперед.

Как и раньше, Мадди вскочила в седло со спортивной непринужденностью. Шантел долго колебалась, возилась, но, наконец, сумела забраться в седло. Эбби решила держать Джадда на прогулке рядом с сестрой.

— Мы поднимемся по этой дороге. Она идет по восточной стороне нашего поля, где посеяна трава и где через несколько недель мы начнем сеять овес.

— Сеять овес… — Кобылка Шантел стояла смирно, пока она лениво смотрела вокруг. — Ты стала совсем деревенской!

Мадди захихикала:

— Ладно, мисс Голливуд, поехали дальше! Шантел пригнулась в седле:

— Лучше, мисс Нью-Йорк, помчимся! Эбби от удивления раскрыла рот, а Шантел нажала пятками на бока Матильды и послала ее вперед. Мадди закричала, чтобы предупредить сестру об опасности бешеной скачки, но потом поняла, что в этом нет необходимости.

Шантел, смеясь, красиво неслась вперед.

— Всегда полна неожиданностей, — улыбалась Мадди, повернувшись к Эбби.

Та едва удерживала заскучавшего Джадда.

— Чего мы ждем? — спросила она.

Более половины мили она проехала спокойно, полностью соответствуя темпу, заданному Мадди. На них нахлынули воспоминания детства. Шантел всегда верховодила. Даже при изнурительном расписании поездов и автобусов и остановках на одну ночь они умудрялись драться и играть, как большинство детей. Ведь до рождения они были одним целым. И ничто это не изменит.

Они подъехали, задыхаясь и смеясь, а Шантел уже ждала их на вершине гребня.

— Где ты научилась так лихо ездить верхом? — поинтересовалась Мадди.

Шантел лишь взъерошила волосы.

— Дорогая, если ты глотаешь витамины и бегаешь по десять миль каждый день, это еще не значит, что ты единственный спортивный человек в семье О'Харли. — Когда Мадди фыркнула, она широко улыбнулась. Голливудская актриса исчезла, перед ней была женщина, любящая шутку. — Я только что снялась в вестерне, «Вайоминг в 1870-х годах». — Она выгнула спину и округлила глаза. — Клянусь, я провела в седле больше времени, чем любой погонщик скота. Убрала с бедер полдюйма.

Эбби придержала Джадда.

— Это тебе не громкие премьеры и обеды в «Ма мезон», правда?

— Нет. — Затем она отбросила волосы назад и пожала плечами. — Но если в тебе есть хоть капля ума, ты делаешь то, что делаешь лучше других. Не этим ли и ты занимаешься?

Эбби посмотрела на землю, которую так стремилась сохранить.

— Воспитывать детей и сеять овес? Да, полагаю, это у меня получается лучше всего.

— Не скажу, что я тебе завидую, но точно — я тобой восхищаюсь.