Магия успеха - Феликс Разумовский Страница 47

Летели в Норвегию с комфортом, на огромном боинге компании «САС». Все было ужасно мило: белозубые улыбки стюардесс, пластмассовые корытца с заморскими разносолами, уморительные мультики на большом телеэкране, — только Прохоров чувствовал себя не в своей тарелке. Уставившись в иллюминатор, он обозревал бескрайние сугробы облаков, хмурился, молча сглатывал тягучую слюну, — не жаловал воздушные вояжи, отсутствие земли под ногами подсознательно давило ему на психику.

— Ой, мать, смотри, как здорово. — Рядом Ингусик и Женя штудировали красочный буклет, торопясь, шуршали глянцевой бумагой, бредили дуэтом вполголоса. — Музей викингов! Музей «Кон-Тики»! Арка аттракционов!

Из-за спинки Серегиного кресла, оттуда, где сидели Лысый с Димоном, доносился густой богатырский храп, разливались волны ядреного перегара, видно, бывшие чекисты прощались с родиной под звон бутылок. Гид из «Альтаира» периодически косилась на них с брезгливой миной, кривила пухлые, в рамках татуажа, губы, морщила крупный, густо напудренный нос. Слева, через проход, всю дорогу раздавался глупый смех, плоские шуточки-прибауточки, пошленькие сальные остроты, — заигрывали без пряников. Это Черный Буйвол на правах победителя положил глаз на девушку-комиссара, но, похоже, все никак не производил должного полового впечатления. Однако Толю Громова, дремавшего в кресле по соседству, эта назойливая дорожная суета не трогала совершенно, — последнюю неделю он спал по три часа в сутки.

Между тем в белом покрывале за окном появились рваные прорехи, далеко внизу показалось море, ясно обозначилась береговая линия, затем в солнечных лучах заблестели капельки озер, стали различимы тоненькие нити рек, — летели над Швецией. Снова землю скрыла непроницаемая пелена, самолет, пожирая пространство, вынырнул из облачной кутерьмы и, полого снижаясь, сотрясаясь от мощи турбин, начал плавно заходить на посадку. Внизу показался игрушечный, в осьмушку Питера, Осло, посадочная полоса из тонкой строчки стремительно превратилась в широкую магистраль, сигнальные огни слились в сплошную линию. Коснувшись земли, шасси задымилось, огромный лайнер вздрогнул, подбитой птицей пробежал по бетонке и под реверсивный рев моторов наконец остановился. Прибыли.

«Интересно, чем тут у них кормят?» Прохоров сразу повеселел, глянул на свои «сейко», летели чуть больше часа, время самое что ни на есть обеденное. Потом был паспортный контроль, общее построение и встреча с рослым, все время улыбающимся мужиком с большим транспарантом в руках: «Alfa Lines».

— Здравствовайте, любимые друзья. — Он пожал ручку сотруднице «Альтаира», расшаркался перед залетными россиянами. — Добром пожаловайт. Я вас буду обслуживайт, меня называть Эрик Кнутсен.

С русским у него было не очень, зато всем своим видом он излучал респектабельность, желание понравиться и готовность воплотить в жизнь любую фантазию клиента.

— Господа, теперь вами будут заниматься наши норвежские коллеги. — Девица из «Альтаира» передала Кнутсену папку с документами, улыбнулась с чувством выполненного долга. — По вопросам проживания, питания, культурного досуга пожалуйста к ним, не стесняйтесь.

Чувствовалось, что ей хочется побыстрей покончить с формальностями.

— А вы что же, барышня, разве не с нами? — Лысый закурил с равнодушным видом, выплюнул прилипшую к языку табачную крошку. — Что, не нравимся?

Девица дернула плечом, с брезгливой гримасой переступила ногами, будто хотела по малой нужде:

— В мой контракт не входит сопровождение туристов, только доставка. Ну, господа, счастливо вам отдохнуть.

Она попрощалась с норвежцем, одарила всех торопливой дежурной улыбкой и с видом голодной пантеры направилась в ближайший шоп.

— Мы вас обслужайт, как душа пожелайт. — Свернув транспарант в трубочку, Кнутсен красноречивыми жестами поманил всех за собой. — Поехай в отель отдыхай!

На парковочной площадке уже мягко урчал мотором междугородный автобус «вольво». Глянцевые бока его играли бликами, вспыхивали огнем хромированные части, огни чужой страны отражались в огромных тонированных стеклах. Тефлоновое покрытие, вместительный гардероб, удобный туалет, мощный кондиционер… Погрузились, расселись, тронулись. Эрик Кнутсен, утонув в удобном анатомическом кресле рядом с водителем, взял в руки микрофон и принялся изводить «руссо туристо» вводными замечаниями. О том, что Норвегия — это конституционная монархия, Глава страны — король, высший законодательный орган — парламент, стортинг, государственный язык — норвежский, а официальная религия — лютеранство. При этом он по-прежнему источал счастливые улыбки, являя собой воплощение гостеприимства и радушия, однако Толя Громов, сидевший неподалеку, неожиданно насторожился: улыбался норвежец одними только губами, глаза же его, холодные и оценивающие, смотрели с циничным прагматизмом наемного убийцы.

— Остановите, пожалуйста, мне плохо. — Мгновенно сконцентрировавшись, Толя начал подниматься, но не успел.

Лицо Кнутсена исказилось ненавистью, вскрикнув, он натянул противогаз, и салон автобуса тут же превратился в долину гейзеров. Из-под сидений с шипением забили струи, воздух сделался тяжелым и непрозрачным, и последнее, что Громов запомнил, были ярко-красные бенгальские огни, с бешеной скоростью кружившиеся в голове, — сладкий, маслянистый дурман надолго усыпил его.