Это убийство? - Джеймс Хилтон Страница 41

Мягкие, почти крадущиеся шаги были уже рядом. Казалось, еще миг — и надо заорать во все горло или ринуться к лестнице, несмотря ни на что… Но Ривелл лишь прикрыл глаза, чтобы из мрака внешнего погрузиться во внутренний. Навсегда.

Тут из тьмы к нему протянулась чья-то рука, медленно и мягко ощупала локоть, плечо… Вне себя от ужаса, Колин хотел крикнуть, но не успел: рот ему быстро прихлопнула чья-то широкая ладонь, а хрипловатый голос прошептал на ухо:

— Пошли вниз, осел вы этакий, и не вздумайте шуметь!

Очнулся Ривелл в своем кресле, перед ним стоял Гатри и протягивал ему фляжку с бренди. Да, это было не видение. Это был Гатри.

— Ну как, вам лучше? — спросил сыщик.

К Ривеллу мгновенно вернулась память.

— Да… Но там, наверху, в палатах… Кто-то прячется…

— Не волнуйтесь, я все знаю. Я запер дверь на ключ, когда мы спустились вниз.

Колин пробормотал, заикаясь:

— А вы разве… разве не собираетесь его арестовать?

— Все в свое время, не волнуйтесь. Немного посидеть там, в темной комнате, нашему приятелю не повредит. Прежде я хотел бы услышать от вас описание вашего последнего приключения.

Ривелл постепенно приходил в себя.

— Ничего не понимаю, — прохрипел он. — Не понимаю, каким образом вы оказались здесь! Ничего не понимаю…

— Поймете, — заверил его Гатри. — Вижу, ваш задор уже поостыл. Вы ведь кого-то преследовали или мне показалось?

Ривелл дернулся:

— Меня хотели застрелить! Через это вот окно! Я побежал за ним… А он поднялся в комнаты на верхнем этаже…

— Кто он? Вы видели, кто хотел в вас стрелять?

— Достаточно того, что я видел револьвер и все понял, — буркнул Ривелл, после чего смог более-менее внятно описать происшедшее.

Гатри, обычно невозмутимый и самоуверенный, вдруг засуетился, забегал по комнате, потом широко распахнул окно и внимательно осмотрел раму и подоконник. Когда он обернулся, губы его были крепко сжаты.

— Подойдите и посмотрите, Ривелл, — сухо сказал он. — Этот замысел стоит всех трех прежних, вместе взятых…

Ривелл с трудом поднялся и доплелся до окна. Детектив похлопал его по плечу:

— Я чертовски рад, что вы живы, дружище. Вы просто везунчик. Смотрите, вся хитрость была в том, чтобы метко выстрелить, но в окне не показаться. Вы говорите, что работали за столом, когда заметили направленный на вас револьвер?

— Да.

— И часто вы сидите на этом месте и в такой же позе?

— Да, частенько.

— Понятно. — Гатри привлек Ривелла ближе к окну. — Смотрите, вот два здоровенных гвоздя, вбитых снаружи в наличник окна. Они недавно вбиты, причем криво. Если прислонить дуло к нижней планке наличника и положить револьвер между этими гвоздями, то выстрел будет произведен в голову или грудь сидящего за столом! Убийце оставалось только перегнуться из окна пустой соседней спальни, зафиксировать револьвер в нужном положении и нажать на спусковой крючок, как только вы начнете стучать на машинке. Просто, как все гениальное, и в то же время дьявольская задумка. Кто-то мечтал отправить вас прямехонько на тот свет, дружище.

— Ревность свела негодяя с ума, — ответил Ривелл. — Его жена предупредила меня, что он бешеный. К тому же он увидел ее в моей комнате часа два назад.

— Неужели? — Брови Гатри чуть приподнялись.

Сыщик прошелся по комнате, потом вновь остановился у письменного стола:

— Ого! Что это? Письмо ко мне? Думаю, я имею право его вскрыть!

Ривелл следил за ним, как в полудреме, уже не имея сил удивляться. Гатри вскрыл конверт, пробежал письмо глазами и молча спрятал в карман.

— Я все-таки не понимаю, как вы здесь оказались, — произнес Ривелл после долгой паузы.

— В свое время узнаете. А пока можете поблагодарить свою счастливую звезду. Вам очень повезло, что я оказался рядом. Закурите, это поможет вам успокоиться! — Гатри закурил трубку и энергично затянулся ароматным дымом. — Оукингтонский убийца сейчас заперт наверху. Сбежать нет никаких шансов — окна слишком высоко от земли, да к тому же заколочены. А вот и револьвер, предназначенный для вас… Я нашел его на лестнице. Убийца был, очевидно, в панике и выронил его.

Гатри достал из кармана большой револьвер с длинным стволом.

— Полицейский кольт двадцать второго калибра. Быть из него продырявленным — удовольствие небольшое. Да, вам по-настоящему повезло.

Затем он углубился в изучение расписания поездов.

— Вот, — проронил он наконец. — Через полчаса будет поезд до Лондона из Истгемптона. На вашем месте я постарался бы на него успеть.

Ривелл с недоумением взглянул на сыщика:

— Но почему?

— Вы слишком переволновались этим вечером. Оставьте на мою долю неприятную обязанность надеть наручники на преступника. Все равно вы все узнаете из завтрашних газет.

Ривелл вдруг понял, куда клонит его собеседник.

— Нет, мистер Гатри, я все понимаю! — воскликнул он. — Вы отвратительно провели расследование, а теперь попытаетесь представить дело так, словно это вы — победитель! Я столько времени выслеживал убийцу и черта с два позволю вам одному его захватить. Я столько попотел над этими чертовыми головоломками, что заслуживаю присутствовать на финале!

Гатри смиренно кивнул:

— Ладно, раз уж вы сами так хотите… — Он пожал плечами. Ривелл был удивлен, что сыщик так легко отступил. — Тогда пора покончить с этим делом.

— Надо взять оружие, — рявкнул Ривелл.

— Да, а я даже и не подумал… Ну, если хотите, возьмите с собой этот вот револьвер. Штуковина сейчас разряжена, но выглядит очень внушительно. Пойдемте же.

Они прошли по коридору и стали подниматься вверх по узенькой лестнице. Гатри освещал путь фонарем.

— Вот здесь мы с вами встретились в первый раз, помните? — прошептал сыщик, когда они поднялись в карантинные комнаты. — Романтическое место, право слово…

Справа был ряд комнат с закрытыми дверями. Гатри распахнул первую дверь, посветил фонариком.

— Никого, — обронил он.

Они осмотрели вторую комнату, потом третью, хотя почти наверняка знали, что преступник ждет их в самой дальней комнате. И когда Гатри отворял последнюю дверь, Ривелл с изумлением услышал доносившиеся из комнаты странные звуки, похожие и на яростное всхлипывание, и на безутешное рыдание. Через секунду луч фонаря высветил сжавшуюся в углу фигурку. Это была миссис Эллингтон.