Жестокая справедливость - Сергей Майдуков Страница 4

— Пять минут истекли.

— Только три, — возразил он. — У меня остается только две минуты. И вот что я тебе скажу, Наташа. Кроме любви в этой жизни особо вспоминать нечего. Все маета, пустота. Проходишь мимо чего-то важного, настоящего, а потом локти кусаешь.

— Я не кусаю. — Наташа все-таки встала. — У меня нет такой привычки.

Они выбросили мусор и пошли к выходу. Андрей галантно распахнул перед ней дверь. Она ощутила запах дезодоранта на его чистой коже. В следующую секунду ей вспомнился муж во время их последней близости. Леонид был чистоплотен, но сильно потел. Не слишком приятно, когда тебя трогают влажными руками, а потом ложатся на тебя большим горячим телом, периодически забывая его поддерживать на локтях.

— Мы еще увидимся? — спросил Андрей грустно.

Он не верил в такую возможность. Наташа тоже.

— Не вижу смысла, — сказала она. — Ничего у нас не получится. Извини.

— Откуда ты можешь знать, пока не попробуешь?

Она открыла свою машину.

— И пробовать не хочу, Андрей. Лишнее это.

— Наташа. — Он взял ее за руку. — Не лишай меня надежды. Скажи, что подумаешь. Тогда мне будет на что надеяться.

— Не надо надеяться. — Она мягко высвободилась и села за руль. — Наша встреча была ошибкой. Не понимаю, что на меня нашло. Нам больше не нужно видеться. Сейчас удалю твой номер, а ты удали мой.

С этими словами Наташа попрощалась и выехала со стоянки, оставив одинокую фигуру Андрея позади. Она с облегчением выдохнула. Какого черта она согласилась на свидание? Позлить Леонида? Так ведь он не узнает. Сам сказал, что предпочитает ничего не знать. И как у него только язык повернулся! Он что, индульгенцию ей выдал за прегрешения?

Держа руль одной рукой, Наташа включила телефон. Поколебалась немного, решая, как поступить с последним безымянным номером: набрать или удалить? Был выбран второй вариант. После этого с легким сердцем и чистой совестью Наташа отправилась в офис и занялась делами. Леонид на работе отсутствовал. В его приемной толклись какие-то неприятные брюнеты с цепкими и липкими взглядами. Наташа хотела позвонить мужу, но тут он появился собственной персоной, пригласил парней в кабинет, а потом принял Наташу, которая снова засыпала его вопросами.

— Кто они? Не покупатели же коттеджей, верно? Тогда почему ошиваются здесь и ведут себя как дома? Один курить вздумал в холле, я ему сделала замечание, а он на меня смотрит, как на пустое место, и дымить продолжает. Что за хамство?

— Успокойся, Наташа, — поморщился Леонид. — Больше этого не повторится. Теперь ты понимаешь, почему я предпочитаю видеться с людьми такого сорта на нейтральной территории.

— Зачем ты вообще с ними видишься? — настаивала Наташа.

— Представители заказчика как-никак.

— Что-о? Эти типы? Мы же не чайхану строим, не шашлычную!

— Не будь предвзятой.

— Это не предвзятость. Это элементарная предусмотрительность!

— Хорошо, Наташа, сейчас я кое-что тебе объясню, если ты так настаиваешь. — Леонид всем грузным телом навалился на спинку кожаного кресла и сделал приглашающий жест. — Присаживайся.

Отметив про себя, что, возможно, невольно, он ведет себя как начальник с подчиненной, Наташа уселась на стол и забросила ногу на ногу. Леонид постучал себя ручкой по передним зубам, собираясь с мыслями, и заговорил.

По его словам, заказчиками коттеджного городка были армяне, некие братья Мартиросян, Жорес и Саркис. В прошлом они занимались какими-то темными делишками, даже отсидели года по два, но теперь взялись за ум и начали легальный бизнес.

— Выкупили рынок, стоянки, несколько ресторанов, — продолжал Леонид, играя ручкой. — Все по мелочи, но в общем и целом солидный конгломерат образовался. И за каждое направление свои отвечают, родственники. У армян так принято. Жорес и Саркис, как старшие, решили объединить их всех под одной крышей и зажить одной большой семьей.

— Ничего себе! — вырвалось у Наташи. — Так мы теперь на их диаспору работаем? Ты хоть представляешь себе, что начнется, когда они претензии выдвигать станут? Или платежи задерживать. И что ты будешь делать? Как собираешься ладить с ними?

— Пока что получается. Ты, Наташа, своими делами занимайся, а мне предоставь решать вопросы, в которых я компетентен. Между прочим, это Мартиросяны землю под строительство выбили. У них всюду свои ходы и выходы.

— Как у крыс. Готова поспорить, что бизнес у них грязный, а окружение криминальное.

Глаза Леонида подернулись матовой пленкой, как у человека, отказывающегося воспринимать любые доводы, противоречащие его мнению.

— Я в это дело основательно вложился, Наташа, — произнес он. — И не остановлюсь, пока не получу свои деньги.

— Ты, ты, ты! — воскликнула она. — И вложился ты, и деньги твои. А мои где? Разве не их ты использовал?

— Все вернется, да еще с лихвой. Потерпи.

— Нет, — протянула Наташа, встряхивая волосами. — Я терпеть не намерена. Я хочу свои деньги назад. И я выхожу из проекта. Еще мне не хватало дизайн с армянскими мафиози обсуждать!

— Я так и знал, так и знал, — кивнул Леонид со вздохом. — Ладно, получишь ты свои деньги. Скоро.

— Когда?

Он задумчиво постучал себя ручкой по зубам, бросил ее на стол, сел прямо и сказал:

— На днях. Да, на днях все утрясется. Я позаботился, зная твою натуру.

— Хорошо. — Наташа легко соскользнула со стола. — И впредь никогда не смей ничего делать у меня за спиной.

Ей повезло, что она не увидела, каким ненавидящим, мстительным взглядом проводил ее муж. Или наоборот. Пожалуй, Наташе стоило бы насторожиться.