Дело сумасбродной красотки [= Дело о поддельном Фитите ] - Эрл Стенли Гарднер Страница 39

— А какое имя вы назвали?

— Я представился Уильямом Кеймасом.

— И вот на этом основании вам вручили ключ от квартиры?

— Да, сэр.

— И что же вы делали потом?

— Ну, с обвиняемой было решено, что сразу же после слушанияее дела в суде, на следующий день, она примчится в меблированные комнаты, мыприведем в исполнение наш план и избавимся от Дорри Эмблер.

— Итак, вы сказали: «избавимся от нее». Вы имеете в виду…Так что же вы имеете в виду?

— Ну, это ведь только в итоге выяснилось, что мы должныизбавиться от нее, а поначалу разговор шел только о похищении.

— Хорошо, что же случилось?

— Ну, видите ли, обвиняемая собиралась приехать к нам сразу,как завершится слушание ее дела в суде…

— А она сказала, почему выбрала это конкретное время?

— Да, сказала, что это, по идее, будет время, когда онаосвободится от шпиков, репортеров и всей этой чепухи… Адвокат, мол, увезет ееиз суда на своем автомобиле и провезет несколько кварталов до места, где онаприпарковала свою машину, потом адвокат, в натуре, прочтет ей нотацию, что надосидеть тихо, не высовываться, не лезть на глаза газетным писакам… Онирасстанутся, она приедет и присоединится к нам. Обвиняемая сказала, что, есличто-нибудь в нашей операции пойдет не так, она запросто подойдет к двери и,выдав себя за Дорри Эмблер, объяснит любой шум или суматоху… ну, и все прочее вэтом роде. Так что мы не подвергались бы никакому риску…

— Хорошо, и что произошло?

— Ну, у нас был шанс утащить Дорри Эмблер, пока она была накухне. Мы постучали в дверь с черного хода и сказали, что на ее имя телеграмма.Она открыла дверь, и мы сразу ее сграбастали.

— Что вы сделали?

— Мы засунули ей в рот кляп, приставили к спине пистолет ибыстренько сволокли вниз по черной лестнице в квартиру восемьсот пять. Потомодурманили ее уколом морфия и уложили отдыхать.

— И что дальше?

— Вскоре после этого появилась обвиняемая. Она психовала,хотела, чтобы мы побыстрее убирались оттуда. Она сказала, что Дорри Эмблерсоветовалась с Перри Мейсоном и у нас мало времени, Мейсон не тот субчик, чтобызаблудиться в трех соснах. Но мы напомнили ей о своих десяти кусках. Мыбуквально разнесли эту квартиру в клочья, разыскивая их.

— И вы их нашли?

— Нет… То есть, думаю, что не нашли.

— Что вы хотите сказать этим?

— Ну, мой приятель, Барлоу Дэлтон, вел себя, в натуре,странно. Уже позднее я усек, что он, гад, их и нашел и запросто сунул в карман,а сам делал вид, что ничего нету.

— Но вы не знаете наверняка, что он нашел деньги?

— Нет, сэр. Все, что я знаю, — это что я не нашел их.

— Очень хорошо, очень мило. Что же было потом?

— Потом я сказал обвиняемой, что лучше бы подготовиться кбегству, если что-нибудь пойдет не так.

— И что же вы сделали?

— Я стал баррикадировать кухонную дверь, то есть дверь междукухней и гостиной, чтобы нам самим ее открывать, но удерживать любого, кто быни вошел из передней. И именно в то время и позвонили в дверь, там был этотмужчина…

— Какой мужчина?

— Ну, детектив, этот тип, который был убит, Марвин Биллингс.

— Хорошо, продолжайте. Расскажите нам, что случилось.

— Пардон, я забежал немного вперед в своем рассказе.Обвиняемая тоже обыскивала квартиру, что-то там высматривала. Она не говорилачто именно, но скоро нашла револьвер двадцать второго калибра.

— И обвиняемая взяла его?

— Да, взяла. Она сказала, что при случае покажет этой ДорриЭмблер разницу между свинцовыми пулями и холостыми патронами.

— И дальше?

— Ну, и дальше мы как раз подошли к тому, о чем я вамрассказывал. Раздался звонок, этот Марвин Биллингс стоял там, а обвиняемаяподошла к двери и стала базарить оттуда с ним…

— И что произошло?

— Да он просто прямо ворвался в квартиру, ну и, конечно,сразу же увидел, что тут все вверх дном, ее уже обыскивали, и он взъярился: чтотут происходит, что тут происходит? А обвиняемая, делая вид, что она, в натуре,Дорри Эмблер, сказала, мол, кто-то, очевидно, побывал здесь, искал что-то… ивот как раз тогда Биллингс взял ее в оборот.

— А что вы подразумеваете под этим?

— Ну, он хотел выжать из нее деньги.

— А где находились вы?

— Я был в спальне.

— Он вас видел?

— Нет, он не мог меня видеть. Я был за дверью.

— И что случилось?

— Он сказал обвиняемой, что ему известно, что она замышляет.Он думал, что разговаривает с Дорри…

— Не следует рассказывать нам, что вы думали и что он думал,— с важным достоинством перебил его Гамильтон Бюргер, создавая призрачнуювидимость собственной абсолютной беспристрастности. Все, о чем можетесвидетельствовать: что вы видели и слышали в присутствии обвиняемой.

— Ну, он сказал ей, мол, знает, что мадам задумала, она,мол, самозванка и ей надо бы иметь управляющего получше, мол, тоже хочетпоучаствовать в этом дельце и ему нужна доля от ее дурных денег… И еще онсказал что-то насчет того, что он, мол, не вчера родился и…

Ну, вот тогда-то она и выдала…

— Минуту, вот когда вы произнесли «она», кого имели в виду?

— Минерву Минден, обвиняемую.

— Хорошо, и что же она сказала?

— Она сказала: «Ты, вероятно, и не вчера родился, но вот дозавтра ты точно не доживешь», и я услышал выстрел, а потом тяжелый удар тела,рухнувшего на пол.

— И что вы сделали?

— Я выбежал и говорю: «Вы его застреляли!» А она кричит:«Конечно, я его застрелила. Этот вымогатель-ублюдок всех нас скрутил бы вбараний рог, если его не пристрелить. Но им никогда не удастся пришить мне этодело! Тут квартира Дорри Эмблер, вот ее-то в нем и обвинят»…

— И что дальше?

— Ну, дальше я наклонился над ним и говорю, что этот пареньеще жив, а она сказала: «Ну, мы это быстро уладим» и подняла револьвер, а потомопустила его и заулыбалась. У меня, честно говоря, мороз по коже прошел… Иговорит: «Нет, будет еще лучше дать ему прийти в сознание на такое время, чтобыон успел рассказать свою байку. Он-то думает, что его застрелила Дорри Эмблер.Вот это и объяснит исчезновение Дорри. Все будут думать, что она пристрелилаэтого парня, а потом удрала».