Смерть берет тайм-аут - Эйлет Уолдман Страница 38

Помощница стояла по стойке «смирно» у стола, и мы молчали. Через несколько минут дверь слева от стола открылась, и зашел человек, которого я помнила с первой встречи с Поларисом. Он был чуть выше среднего роста, с острым носом и коротко стриженными седыми волосами, борода же сияла белизной. С серыми глазами и в белом балахоне он походил на черно-белую фотографию самого себя. Он вытирал руки маленьким желтым полотенцем, которое на фоне его белой фигуры казалось бликом солнечного света. Затем передал полотенце помощнице, и она понесла его к выходу с такой аккуратностью, будто оно не махровое, а фарфоровое. Канопус опустился в высокое президентское кресло из кожи и дерева, положил локти на подлокотники и скрестил руки на животе:

— Скажите мне, миссис Эпплбаум, что вы хотите узнать о Труди-Энн?

Я оценивающе посмотрела на него, прикидывая, что он знает о ее смерти. Чтобы не ляпнуть ничего лишнего, я просто села напротив него и сказала:

— Я рассматриваю возможность, что ее смерть может пролить свет на недавние трагические события.

— Вот как, — он слегка стукнул сплетенными пальцами по губам. — Можно спросить, почему? Какое отношение имеет смерть, произошедшая тридцать лет назад, к… как вы сказали? «Недавним трагическим событиям»?

Было отчетливо слышно, что он взял эту фразу в кавычки. Он что, не считает смерть Хло трагической?

— Не знаю. Я надеялась, что Его Высокопреподобие Джонс поможет выяснить это.

— Его Высокопреподобие слишком сильно переживает по поводу гибели этой жены, чтобы думать о смерти предыдущей.

Некоторое время я сидела в замешательстве, пытаясь понять, что ему известно и как заставить его заговорить об этом. Я решила сыграть дурочку:

— Как умерла Труди-Энн?

— Разве вы не знаете? — он растянул тонкие губы в улыбке.

Я промолчала, продолжая почтительно смотреть на него.

— Конечно, знаете, — продолжил он. — Ее застрелила маленькая девочка, Лили. Вы же знаете Лили Грин. Помимо всего прочего, она оплачивает ваш счет. Любопытно, вам так не кажется? Знаменитая Лили Грин дает деньги на защиту убийцы Юпитера Джонса. Вы же хорошие подруги с Лили, ведь так? Через вашего мужа Питера Уайета. Он написал сценарий к этому ужасному фильму о каннибалах, который сделал Лили звездой. Кошмарные вещи пишет ваш муж. Но полагаю, он зарабатывает на обучение ваших детей.

Выяснить все это не представляло большого труда. В пресс-китах к фильмам Питера указаны его биографические данные касательно семейного положения. Прошлое Лили как второсортной актрисы также всем известно. Нужно было только провести небольшое расследование, чтобы соединить факты воедино. Что же касается платы адвокатам Юпитера, непонятно, откуда он узнал. Возможно, сама Лили что-то сказала, когда приезжала поговорить с Поларисом. А возможно, Канопус просто сопоставил два факта. Он знает, что у Юпитера денег нет, и что Вассерман дорогой адвокат. В одном я не сомневалась — он дал понять, как глубоко осведомлен, для того чтобы напугать меня. И будь я честной сама с собой, я бы признала, что ему это удалось. Но у меня есть великий талант — талант отрицать.

— Что вы делали в Сан-Мигеле в шестидесятые годы, мистер Голдблюм? — спросила я.

— Пожалуйста, называйте меня Канопус. Или Преподобный Канопус, если желаете. А чем мы все занимались в шестидесятые? Принимали психоделики, — он замолчал, будто ожидая, что я оценю его шутку. — Тогда Сан-Мигель был заполнен молодыми ищущими американцами. Сейчас там, наверное, много пожилых американских пенсионеров. Интересно знать, что они искали? Тем не менее, наша группа прибыла в Мексику из Каньона Топанга. Что было дальше, вам рассказывал Поларис.

— И вы были там, когда умерла Труди-Энн?

Его надменная улыбка слегка потускнела.

— Да, — сказал он.

— Что вы можете рассказать о ее смерти?

— Немногим больше того, что вы уже знаете. Маленькая девочка играла в спальне Труди-Энн и Полариса. Отыскала пистолет, и, когда зашла ее мать, случайно выстрелила. Труди-Энн скончалась на месте.

— Почему в спальне Полариса и Труди-Энн был пистолет?

Канопус откинулся на кресле и покачал головой.

— Техасцы, — печально сказал он.

— Простите?

— Труди-Энн жила вдали от дома. Когда ее отец узнал, что дочь находится в Мексике, где царит беззаконие, он сделал то, что на его месте сделал бы любой техасец. Прислал ей пистолет.

— Что произошло после смерти Труди-Энн? Полиция расследовала убийство?

— Они задали несколько вопросов. Разговаривали с прислугой и с Поларисом. Может, говорили еще с кем-нибудь из обитателей дома, но я не уверен. Мне вопросов не задавали, и я не сомневаюсь, что Лили тоже. Не потому, что боялись добавить себе работы. Девочка практически сразу же будто лишилась сознания. Неделями не разговаривала, — он замолчал и щелкнул себя пальцем по губе. — Насколько я помню. Полиция даже тело не забрала. Его забрали те, кто занимается похоронами. Труди-Энн похоронили там же, в Сан-Мигеле. В первый после ее смерти День всех Святых мы приходили на кладбище. Принесли еду, цветы и посидели у могилы. В Мексике такой обычай. Но этот первый раз оказался последним. Что-то вроде последнего «прости» коммуне. Большинство к тому времени уже разъехалось по домам. Оставшиеся уехали немногим позже.

— Почему?

— Почему уехали? После смерти Труди-Энн веселья уже не было.

Я удивилась сарказму в его голосе. Трагическая смерть матери и жены не казалась мне поводом для шутки, особенно в устах служителя церкви.

— Как Поларис отреагировал на смерть жены? — спросила я.

Канопус качнулся вперед на стуле и положил руки на стол:

— Он был опустошен и беспокоился за девочку. Я помню, как на похоронах он держал ее на руках. Она была такая странная. Бледная и молчаливая. Ошеломленная. Только прижималась к нему. Именно тогда я понял, что он необычный человек. Что духовно отличается от остальных. Тогда, в тяжелейшую для него минуту, он думал об этой бедной малышке.

Я поразилась тому, какой же человек этот Канопус. Почему для него необычно, что Поларис успокаивал дочь жены во время похорон. Разве это не обязанность родителей? Любая женщина сделала бы то же самое.

— Что произошло с ней? С Лили?

— Как я уже сказал, она будто погрузилась в бессознательное состояние. Перестала есть, перестала разговаривать. Поларис сутками сидел у ее кровати, кормил с ложки, менял одежду, когда она ее пачкала. Он полностью посвятил себя ребенку. Мы собирались несколько раз, чтобы решить, что делать, как помочь ей. Некоторые пытались убедить Полариса притвориться, что ничего не произошло. Рассказать ей другую историю о смерти Труди-Энн. Ведь казалось, что девочка ничего не помнит. Полагаю, в какой-то момент он тоже об этом думал. Отец одной из девушек работал психологом в Штатах. Поларис позвонил ему, чтобы спросить, как быть с Лили, как ей помочь. Доктор сказал, что ложь не принесет никакой пользы. Даже если мы сможем убедить ее, что она не убивала свою мать, что Труди-Энн умерла в результате другого несчастного случая, где-то в глубине сознания она всегда будет знать правду. Это правда будет мучить ее, а травма проявится как-нибудь по-другому.