Венская прелюдия - Сергей Богачев Страница 36

— О! Ломбер! Обожаю играть! Где вы это делали? — моментально откликнулся Лузгин, отпив из высокого бокала шампанское.

— Леонид… Вы позволите так называть лучшего друга итальянцев? — искренне и громко рассмеялся Чезаре. — Вена от восхода солнца до восхода луны живёт в кофейнях. У нас есть такое место, где собираются господа из дипломатических и творческих кругов.

Итальянец сам удивился сложности фразы, которую он сейчас сконструировал, и произнёс:

— Анна Евгеньевна может мой гордиться. Не так ли, друг Или́я?!

Подгорский вежливо кивнул, но расстроил итальянца:

— «Мной гордиться». Я Анну Евгеньевну не буду расстраивать, оставим это между нами. Вы мой должник, Чезаре.

— Памфили долги отдают всегда! — Итальянец так резко взмахнул правой рукой, что Завадский едва успел спасти свой бокал.

— Вот и замечательно. Господа Завадский и Лузгин в нашем обществе люди новые, а мне требуется быть вблизи господина посла. Помогите им не заскучать, и будем считать, что мы в расчёте.

Подгорский учтиво поклонился и направился в сторону рояля, где пианист после недолгой паузы присел на свой стул, эффектно откинув назад фалды своего фрака, окинул взглядом зал и легонько коснулся клавиш. Из-под поднятой крышки отлично настроенного инструмента полилась музыка Алябьева.

— Я знаю этот романс! Usignolo! ^[32] — Чезаре всячески пытался сдерживать свой южный темперамент, но для этого ему приходилось прикладывать немалые усилия. Итальянец вёл себя будто смекалистый ученик, радующийся каждому своему правильному ответу.

«Он совершенно выбивается из шеренги дипломатов. Для чего такого непрофессионала держат при посольстве?» — Лузгин не переставал с любопытством изучать нового знакомого. Его мимика, жесты, возгласы — всё говорило о том, что отпрыск знатного рода играет, всячески подчёркивает, что он не карьерный дипломат. Даже если делать скидку на природную эмоциональность итальянцев, он явно переигрывал, постоянно нарушая правила этикета. Адъютант не имел сомнений по поводу образованности и подготовленности Чезаре, в высшем свете иначе не бывает, так для чего же весь этот спектакль? И Александр Либерт был его другом… Люди с абсолютно противоположными характерами. Что могло их объединять, кроме игры в карты? Памфили явно ищет подход. Возможно, он ищет замену Либерту…

— Вы прекрасно осведомлены о русской культуре, господин Памфили, вижу искренний интерес с вашей стороны! — Лузгин сделал отвлечённый комплимент собеседнику, продумывая дальнейший ход беседы.

— О, да! Имею интерес к вашей стране. Хочу делать… как это будет… маленький коммерция. Струнные музыкальные инструменты. А у вас делать коммерция невозможно, если нет связей. Вот я их искать, — ответил Чезаре.

— У вас наверняка был опыт, если вы так уверенно заявляете. Не сложилось?

— Мой знакомый человек в Петербурге оттуда уехал. Я потерял с ним связь, и приходится заново всё придумать.

Завадский заскучал и отошёл в сторону составить компанию чиновнику посольства Подгорскому. Лузгин оценил сообразительность своего компаньона. Александр Александрович вежливо кивнул и медленно ретировался, как только услышал последнюю фразу итальянца.

— Наших земляков не так много в Петербурге, — продолжил Чезаре, между делом прихватив новый бокал шампанского с подноса оказавшегося рядом официанта. — Один виолончель, три скрипка, вот это я продал по протекция мой друг в Петербурге. Всего-то, представьте себе! И это при том, что он имел прямое отношение к опере. Джованни Ландино. Он импресарио.

Адъютант на секунду опешил. В карьере каждого шпиона случаются эпизоды, которые просчитать невозможно. Шальная мина, прилетевшая не в то место на фронте, может погубить посыльного с важной депешей. Совершенно нежданная встреча на улице может рассекретить агента. Поломка паровоза, из-за которого состав прибудет с большой задержкой, может сорвать встречу, которой искал не один год. Опоздание высокого гостя ко двору может спасти жизнь и ему, и императору ^[33]. В конце концов, оружие имеет свойство давать осечку и этим тоже менять ход событий.

Сейчас случился один из таких эпизодов. Не в масштабах истории и судеб империй, конечно, но адъютанту предстояло за несколько секунд, пока он понимающе кивал в ответ на речи итальянца, принять ключевое решение.

У Лузгина после захватывающей истории с солисткой итальянской оперы в Петербурге, которую звали Бриджид, не оставалось ни малейшего сомнения в том, что импресарио труппы Джованни Ландино имеет прямое отношение ко всем её интригам с британской разведкой. Обаятельный и разговорчивый директор неожиданно исчез ещё до того, как адъютант сделал для себя этот вывод, что и явилось лишним доказательством справедливости этой версии.

Не слишком ли много за такой короткий промежуток времени он услышал знакомых для него фамилий от человека, который видит его впервые в жизни? Та самая случайность? Или Чезаре пошёл в лоб, как бык на корриде? А если это шанс зацепиться в нужных кругах? В конце концов, итальянец часто общался с Либертом, и может, удастся что-то выведать…

«Ну, давай я тоже поиграю с тобой в рыбака и рыбку. Будем считать, что ты удачно забросил удочку, и поплавок нырнул», — подумал Лузгин, изобразив на лице искреннее удивление.

— Джованни? Это тот самый обаятельный толстяк из итальянской труппы, которого боялись все актёры?

— Вы знакомы? — пришла очередь Чезаре удивляться тому факту, насколько тесен мир.

— Имел честь. Я при дворе состоял адъютантом Великого князя Константина Николаевича, большого ценителя оперного искусства. Частенько приходилось доставлять в гримёрку примы цветы корзинами. Без позволения Джованни туда попасть было невозможно.

— Характер у Джованни плохой. Это точно. Приходилось мириться с этим. Он был знаком со всеми, кто мог купить инструменты, и я потерял возможность продавать. — Итальянец, как только заговорил о деле, сделался серьёзным и вплотную приблизился к адъютанту, чтобы придать беседе доверительный характер. — Вы бы не хотели помогать мне в Петербурге, господин Лузгин? Всякий адъютант имеет обширные знакомства. Десятину от стоимости проданных по вашей рекомендации инструментов я гарантирую.

— Здесь не самое лучшее место для подобных переговоров, да и Завадский уже косо посматривает. Фуршет закончится через час, и я полностью буду располагать своим временем. Где мы можем продолжить нашу беседу? — негромко сказал Лузгин.

— Кофейня «Landtmann». Это рядом с Парламентом.

* * *

Окружной инспектор полицейской стражи Крайнль нервно отбивал каблуком частые ритмичные удары о пол, отчего посетители в его кабинете уже были готовы сойти с ума.