Леди в озере - Лаура Липман Страница 35

Тушу сигарету в стоячей металлической пепельнице в женском туалете. Большинство окурков в ней мои. Остальные женщины в «Стар» давно смирились с тем, что этот женский туалет, один из всего лишь двух на нашем этаже, – мои частные владения. Он мелок, непригляден и утилитарен. Как и я сама, сказал бы кое-кто. Но только не мне в лицо.

Я иду к моему столу и начинаю звонить: для материала, который я планирую сдать вечером. Начальству не нравится мой график, но я слишком хорошо делаю свою работу, чтобы они решили заставить меня изменить его. Но жалуются. Эдна, газета выходит во второй половине дня. А если что-то важное произойдет ночью или утром? Если нам придется выяснять дополнительные детали какой-нибудь сенсационной новости, которую напечатают утренние газеты? Как будто кому-то в городе случалось обставить меня, увести сенсацию из-под носа. Я прихожу на работу когда хочу, делаю заметки по поводу того, как позорно испоганили материал для сегодняшнего номера, затем приступаю к работе над тем, что выйдет завтра. Сдаю материалы около восьми или девяти, так что Кэлу приходится ускориться. Мне нравится работать с Кэлом. Он немного побаивается меня, и это правильно. Но все равно вносит свою дурацкую правку.

Сегодня он со своей правкой допрыгается до того, что в итоге в разделе исправлений напечатанного появится «Вследствие редакторской ошибки…»; этого страшно не любят, но я заставляю. Я поговорю об этом с Кэлом позже и наведу на него такого страху, что он на несколько месяцев заречется заниматься такой вот ерундой. Он как пес, тупой пес, которого нужно учить опять и опять, поскольку иначе не обучишь. Положа руку на сердце, им следовало бы дать мне разрешение лупить его свернутой газетой, когда он плохо себя ведет. Газет вокруг более чем достаточно, и, думаю, тогда он бы лучше усваивал мои уроки.

Мой стол похож на крепость, построенную ребенком из кубиков, только место кубиков в ней занимают картонные коробки, где я храню досье. Нет, я не пыталась отгородиться от остальных в редакции, во всяком случае, поначалу. Просто хотела, чтобы досье находились рядом со мной, а место в ящиках стола закончилось. Я знаю, где что лежит, и могу отыскать все что нужно менее чем за десять минут, куда быстрее, чем это сделали бы в библиотеке, разбираясь с вырезками. Но никто кроме меня не смог бы найти в моем лабиринте нужную бумагу. Думаю, таков и был мой замысел.

Жанр, в котором я пишу в «Стар», можно сказать, изобретен мною самой. Меня называют корреспондентом по «трудовым отношениям»; иными словами, я отслеживаю деятельность профсоюзов. И нередко оказываюсь не первой в освещении важных новостей, касающихся дел в порту или на сталелитейном заводе, – это неизбежно при таком количестве «трудовых отношений». Профсоюзы имеются и у копов, и пожарных, и у учителей. Профсоюзное движение имеет отношение ко всему, что происходит в Балтиморе. Единственный профсоюз, о котором я никогда не писала – Новостная гильдия, и до конца года она, возможно, объявит забастовку. Если это случится, я не присоединюсь к коллегам, которые выйдут на пикет. Заявлю, что это помешает мне выглядеть непредвзятой. Я не выскажусь против пикета – это безрассудство, поскольку в таком случае после разрешения конфликта (а они всегда разрешаются) коллеги затаят на меня обиду. Но и активно участвовать в таком деле я не стану.

По правде говоря, я ненавижу профсоюзы и, поступая на работу в «Стар», оговорила, что останусь вне гильдии и не буду платить членские взносы. Демонстрации – для детей, а забастовки – игрища, цель которых состоит в том, чтобы мешать работникам понять, что никто не защищает их права. Ни администрация предприятий, ни даже руководство профсоюзов.

Некоторые из коллег пытались убедить меня: если я не состою в профсоюзе, это свидетельствует о моей предвзятости; но, по-моему, подобное, напротив, делает меня более объективной. Мои статьи и отношения с руководителями балтиморских профсоюзов говорят сами за себя. На самом деле профсоюзные боссы предпочитают разговаривать именно со мной как раз потому, что я никогда не делаю им поблажек. Мои вопросы – прямые, полные скепсиса и даже враждебные – нередко помогают им увидеть изъяны в их стратегии и тактике.

Я работаю репортером по трудовым отношениям одиннадцать лет, вообще в «Стар» я уже девятнадцать, а всего мой газетный стаж составляет двадцать четыре года; двадцать восемь, если считать годы в студенческой газете Северо-Западного университета, а я их считаю. Добавьте к этому два года репортерства в газете старшей школы в родном Аспене, Колорадо, и набирается три десятка лет. Нет, я не первая женщина, работающая в газете, но в начале моей карьеры нас было немного, а таких, кто хотел работать в тяжелых сферах, где доминируют мужчины, насчитывалось еще меньше.