Притяжение противоположностей - Нора Робертс Страница 33

— Сделать кое-что. Это надо было сделать еще три года назад.

Все еще удерживая Тая за руку, Мадж проследила направление его взгляда.

— О нет, — выдохнула она, чувствуя солидарность с Таем. Захотелось позволить ему то, что он задумал, но она сказала: — Постой. Послушай меня. Если даже ты сейчас дашь ему в морду, это не поможет Эшер.

— Еще как поможет. Ты знаешь, почему он здесь?

— Чтобы выбить ее из колеи и помешать игре, — согласилась Мадж, — и он, кажется, добивается своей цели. Иди и поговори с ней. — Тай посмотрел на Мадж с яростью. Не каждый мужчина выдержал бы этот взгляд, но она и бровью не повела. — Если хочешь подраться, Старбак, сделай это после игры. Я буду твоим секундантом. А сейчас включи мозги.

Но он не мог так просто успокоиться. Мадж видела, как в нем происходит борьба, и все-таки благоразумие взяло верх.

— Если слова не помогут, я сломаю ему шею!

— Иди.

Тай знал, что у него мало времени, и заранее придумал, что скажет. Проиграв гейм всухую, Эшер села на стул. Она не заметила, что Тай ждет ее.

— Что с тобой происходит?

Она вздрогнула от его резкого тона.

— Ничего, — вяло ответила она, кажется смирившись с поражением, вытирая капли пота, градом катившиеся по лицу.

— Ты же подносишь ей победу на тарелочке.

— Оставь, Тай.

— Хочешь доставить ему удовольствие наблюдать, как ты бесславно проигрываешь перед четырнадцатью тысячами болельщиков, Лицо?

Он говорил с презрительной злостью, и не было ни намека сочувствия в его голосе, которого она ждала. В ее глазах промелькнуло удивление, потом негодование. Она оживала. Он и добивался этого. Она всегда играла лучше, когда удавалось ее разозлить.

— Никогда не думал, что услышу, что ты сливаешь матч. Но очень похоже на это.

— Иди к черту.

Эшер встала и пошла к задней линии на подачу, перерыв кончился. Никто и никогда не посмеет обвинить Эшер Вольф в том, что она сливает матч. Пока Рейски, не торопясь заняла позицию, Эшер методично сделала несколько пробных ударов мяча о землю. Момент настал. Мяч взлетел высоко в воздух, последовал замах. В этот удар она вложила всю накопившуюся злость, у нее вырвался шумный выдох, похожий на крик, — мяч, перелетев на другую сторону, ударился о корт с такой силой, что от прекрасно очерченной линии поднялось легкое белое облачко мела. Эйс. Эшер как будто не заметила поднявшейся бури на трибунах, на ее лице не отразилось победной радости. Не выразив никаких эмоций, она готовилась к следующей подаче.

Вместе со злостью вернулась воля к победе. Фотограф поймал в объектив ее лицо — решимость и непреклонность читалась в холодных голубых глазах. Все вернулось — скорость, сила ударов, обманные трюки. Соперница, не готовая к отпору, была сломлена. Каждый удар по мячу Эшер проводила как удар по врагу. Но никто и представить не мог, что каждый раз при этом она проклинала Тая. Хотя он прекрасно об этом знал. Пусть ее злость сейчас почувствует на себе Рейски. Зрелище избиения, которому подверглась бедная Рейски, было не для слабонервных. О, не он один любовался сейчас Эшер — все зрители видели эти сильные плечи, длинные стройные ноги, точные, выверенные удары, скорость и грацию. Внешне холодная, а внутри лихорадочное возбуждение и рвущаяся наружу, требующая разрядки энергия. Никто и не догадывался, что это и есть настоящая Эшер, и он любил ее именно такой. Никто не знал, какой она может быть требовательной и одновременно нежной, как загорается и воспламеняется в его объятиях, и, вспоминая их ночи любви, он чувствовал, как по телу пробегает дрожь желания. Она была мечтой каждого мужчины — смесь леди и распутницы. И она была только его женщиной. И ничьей больше.

После того как Эшер ударом с лету чуть не сбила Рейски с ног, Тай не выдержал и оглянулся, отыскивая взглядом Эрика. Улыбка слетела с лица этого денди, и он первый опустил глаза.

А толпа неистовствовала, сопровождая игру овациями. Тай рассмеялся тихо, удовлетворенно и пошел прочь.

Матч завершался. Было ясно, что победа Эшер близка. И этот миг настал. Наконец она с вежливой улыбкой приняла приз — тарелку Уимблдона. И все-таки радость победы не могла победить негодование и злость, которые вызвал в ней Тай, хотя тем самым он снял с нее оцепенение, в которое ее повергла угрожающая улыбка Эрика. Ей хотелось кричать. Она высоко подняла победный трофей Уимблдона, чтобы все могли его видеть. И терпеливо ждала, когда армия репортеров и других представителей прессы отснимет все, что хочет, а потом принимала поздравления, не чувствуя ни малейшей усталости, даже боль в руке как будто отступила.

Наконец, выдержав все формальности до конца, она очутилась в душе, а переодевшись, решила остаться и посмотреть на игру Тая. Хотя она еще пыталась злиться на него, пересиливало восхищение его игрой. Эрик был забыт. Она подождет подходящего момента, чтобы высказать ему все, что думает. Потребовалось пять тяжелых сетов, и Таю торжественно был вручен такой же трофей.

Только после этого Эшер покинула стадион. Вслед неслись восторженные крики и овации в честь победителя Уимблдона.

Тай знал, что Эшер будет ждать его. Вставляя ключ в замок, он понимал, что она сейчас горит нетерпением высказать все, что о нем думает. И был готов. Адреналин все еще бушевал в крови — ни душ, ни массаж не могли усмирить это волнение. Уимблдон всегда действовал на него таким образом. С тех пор как он начал играть, победа именно здесь всегда была его главной целью.

Несмотря на то что мечта давно сбылась, и неоднократно, он чувствовал себя как рыцарь, который возвращался с поля битвы победителем. И его ждала прекрасная дама. Но только она не бросится в его объятия. Она расцарапает ему лицо от злости. Ну и что, он готов и к этому.

Повернув ручку, Тай вошел с улыбкой. Не успел он закрыть дверь, как из спальни вихрем вынеслась Эшер.

— Мои поздравления, Лицо, — сказал он дружелюбно. — Кажется, я получу на балу первый танец с моей королевой.

— Как ты смел так вести себя со мной во время матча? — Глаза ее сверкали, когда она приблизилась. — Как ты посмел обвинить меня, что я сливаю матч?

Он поставил в угол сумку и ракетки.

— А как назвать то, что ты делала?

— Я проигрывала.

— Ты сдалась, — поправил он. — Ты могла с таким же успехом выбросить белый флаг.

— Как ты посмел бросить мне в лицо обвинения, такие чудовищные. — Она хотела его ударить, но он, смеясь, отступил. Ему нравилось, когда она теряла свою знаменитую сдержанность.

— Зато потом ты исправилась, — напомнил он. — Я не мог дать тебе проиграть. — Он ущипнул ее ласково за щеку. — К тому же я не хотел открывать бал с Рейски.

— Ты… просто самовлюбленный и бессовестный… — Она оттолкнула его. — Жаль, что Грималье тебя не побил, как делал это всегда, — солгала она. — Тебе не помешал бы хороший пинок по самомнению. — И повернулась, чтобы убежать обратно в спальню.