Спектакль для одного зрителя - Марина Серова Страница 33

Лиза сказала это так, будто это являлось наиважнейшим. Было видно, что она любит этого человека, и даже мелочи, связанные с ним, для нее были важны.

Пока она говорила, она лишь изредка отводила глаза в сторону, все больше глядя на Андрея. Такая уверенная в себе, даже нахальная, полупроститутка, по рассказам других мужчин, рядом с этим некрасивым и даже несимпатичным человеком она выглядела какой-то робкой и покорной, и казалось, стоит ему что-то сказать, она тотчас помчится исполнять приказание.

— И что же было после? — уточнила я.

— Родители, как назло, все не приходили. Я уже нервно громыхала посудой на кухне и просто спиной чувствовала, что в его душе происходит то же самое.

Океан страсти был готов вырваться наружу, не хватало только последней капли, переполнившей бы чашу сдержанного вожделения. Я вошла в комнату с подносом, расставила чашки на столе, мы сидели друг против друга. Андрей делал вид, что читает лунный календарь на следующий год, а я изображала из себя внимательную слушательницу выступления заместителя треста «Таргазнефтепром» к своим избирателям с пожеланиями успехов в личной жизни, труде и материальном достатке. Потом я вдруг посмотрела на читающего лунный календарь, и, в принципе, для меня не стало большим удивлением, что его глаза были устремлены отнюдь не в брошюру: он поедал глазами меня. Вместе со слоеной булочкой, которую нервно отправлял в рот. И был он такой смешной и милый в тот момент! Не знаю уж, как меня занесло… Но я вдруг крикнула: «Ты что, сюда жрать пришел, скотина?!»

— Булочка с марципаном застряла у меня в горле, — принял эстафету Андрей. — Я даже не нашелся что ответить, ты была подобна тигрице.

Мне и самой стало смешно, потому что в этот момент в глазах Андрея забегали при воспоминании живчики.

— Мы вообще с тобой остались первый раз в жизни наедине, — сказал он.

— А что было потом? — с холодным бешенством спросил Бен.

— Послушай, — обратилась к нему Лиза, — не обижайся, мы ведь, выражаясь юридическим языком, только излагаем факты.

— Ты что, никогда не любила меня? — не унимался обманутый муж.

— Когда я увидела Андрея в первый раз, я поняла, что, может быть, с тобой у меня была сильная страсть.

Не без этого, Дима… Но любовь — это, наверное, нечто большее.

— И что же это?

— Это когда человек начинает делать глупости и обнимает весь мир. Если, Дима, ты любил когда-нибудь, то это должно было бы произойти и с тобой. По крайней мере, именно это чувство, когда ты сходишь с ума, я называю любовью. А теперь послушай и не перебивай, пожалуйста, тем более Танечке, думаю, будет очень интересно выслушать всю эту историю до конца.

Она как-то безразлично окинула меня взглядом.

В нем не было ни презрения, ни чего-то еще в том же духе. Наверное, так окидывает актриса взглядом зрителя. Типичный актерский прием. Она смотрит на живого человека как на неодушевленный предмет, уже целиком перевоплотившись в образ и переживая историю, разворачивающуюся сквозным действием на сцене.

— Я увидела его растерянность, — продолжала Лиза, — и плеснула в него горячей чашкой чая, не понимая, что я делаю. Просто природа моя требовала спровоцировать инцидент, чтобы найти повод сблизиться. Я обожгла его, он закричал и опрокинул на меня журнальный столик. Мы с ним подрались. Он свалил меня на пол, и так из гостиной мы катились обратно в прихожую. У самой двери, когда он оказался на мне, а я под ним, произошла маленькая заминка.

Он остановился, и я почувствовала его горячее дыхание у своей груди. Потом Андрей медленно и устало вытер свои ладони и пот с моего лба и несколько секунд напряженно вглядывался в мое лицо.

Лиза тяжело вздохнула.

— В тот момент я подумала, что сейчас он начнет меня душить, а я не смогу сопротивляться. И не потому, что я слабее Андрея, а потому, что в тот момент я бы запросто отдала ему ненужную без него жизнь.

По ее лицу пробежала тень оживления.

— Он медленно нагнулся ко мне… и очень ласково, робко поцеловал меня в губы. Помните, как у Ахматовой: «Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха…» Вдруг он почему-то спросил — наверное, это было не к месту, а может быть, и наоборот: «Тебе очень больно? Прости, я не хотел». — «А ты не слишком обжегся?» — поинтересовалась я в ответ. Наверное, все это глупо выглядело, но какая любовь не глупа! Потом я спросила, чего бы он хотел. И он ответил, что, наверное, того же, чего и я. Потом он отвел меня в комнату, нежно обнял и долго страстно целовал. А потом все и произошло. Ты помнишь, наверное, Бен, что мы долго тогда не открывали. Минут десять…

— Да, вы объяснили, что ты принимала душ, а Андрею сказала, чтобы он не открывал, так как ты была растрепанная и не в форме.

— Теперь ты понимаешь, почему это произошло?

— Ты меня совсем считаешь за тупого? — Бен возмутился. — Ты лучше скажи, как дошла до жизни такой, красавица?

Андрей почти ничего не говорил, поэтому, когда он подал голос, прислонившись к двери и как-то странно улыбаясь, мне показалось, что человек действительно сошел с ума.

— Я сам отвечу за Лизу. Она тут виновата меньше всех. Может быть, она самый чистый человек среди нас. Вряд ли кто-то на свете умеет любить, как она…

Я играл в карты, вы об этом, конечно, не знаете. И тебе, и родителям тем более важно было соблюсти внешние приличия, а до человека, пусть даже собственного сына, дела, в общем-то, не было никакого. Я связался с темными людьми, которые и помогли мне устроиться на выгодное место в банк. Как-то, помню, проиграл десять тысяч рублей. Полтора года назад это была приличная сумма… Мы уже с Лизой были связаны. Я рассказал ей, что со мной произошло.

— И посоветовал заняться несколько нетрадиционным видом проституции? — съязвил Бен.

В его глазах блеснул металл, а голос за издевательскими нотками прятал горькую мужскую обиду.

— Нет, — почти закричала Лиза. — Никто мне ничего не советовал. Я сама… Я вообще всегда все делаю сама. Жизнь научила меня принимать радикальные решения, хотя, как видите, и я могу ошибаться. С Виноградовой хватила лишнего… Мы просто вошли в раж. Тогда я уже работала в «Панораме». Хотя дела в риэлтерской конторе шли не очень хорошо, и, если бы у меня были деньги, я уплатила бы за Андрея…Дома объяснила бы, что или потеряла, или вытащили в транспорте. Нашла бы что сказать.

— Ты у нас умелица, все-таки сказывается актерская школа, — снова начал бросать колкости Бен.

— Не надо, Бен, не ревнуй меня. По мне и плакать-то не стоит…

— Меня интересует история с Джебраиловым, — решила я наконец вклиниться в этот родственный диалог.

Меня интересовали факты, а не сентиментальные излияния этих по-своему близких друг другу людей.

— Я давно знала, что Сулейман положил на меня глаз. В принципе, он был мужчина приятный. Тебе, Бен, этого не понять. Эго настоящий мужчина! Андрей, не обижайся… Но это еще не любовь, а ее преддверие. Ну, было что-то похожее на наши с тобой отношения… И где-то на отношения с Димой. Я поначалу не хотела. Когда устроилась в «Панораму» и была представлена очам местного риэлтерского владыки, мне не хотелось переступать грань приличий, так как я много читала о психологии людей Азербайджана и хорошо знала: то, что им достается легко, они не ценят. Я все время оттягивала этот роман. А когда встретилась с тобой, Андрей, мне Джебраилов был уже не нужен. На его домогательства я отвечала отказом, сваливая на то, что у меня есть муж и что я порядочная женщина.