Царство черной обезьяны - Анна Ольховская Страница 32

Гостевой ее вряд ли можно назвать, если только для нелюбимых родственников из провинции. Или…

Если взять в расчет расположение комнатушки рядом с перистилем и ритуалы черного вуду, для которых человеческие жертвоприношения вовсе не редкость, все становится понятным. Ведь из карцера тащить обезумевшего от страха человека очень и очень неудобно, процесс может затянуться, и лоа рассердятся, не получив обещанно й жертвы.

Так, с этим разобрались. Не то чтобы Франсуа остался безразличен, поняв, кто, возможно, обитал до него в этой комнате. Но и клацать зубами от ужаса не стал. Во-первых, зубы жалко, а во-вторых, некогда вибрировать, выбираться надо отсюда. Унганы и мамбо Жаклин должны узнать, что змея оказалась двухголовой.

За дверью послышались голоса, среди которых узнаваемым был только голос Абеля. Разобрать, о чем шла речь, Франсуа не мог, звукоизоляция в доме была хорошей.

А и не надо было разбирать, все и так оказалось проще простого. Или гуще густого? Нет, скучнее скучного.

Просто пленнику принесли поесть, как и было велено хозяином. Франсуа, конечно, не ожидал, что принесут фуа-гра и телячье жаркое, но надеялся, что будет что-то более аппетитное, чем трудноопределимое месиво в глубокой миске. То ли каша, то ли рагу, то ли гуляш, нет, скорее всего, все это, вместе взятое. Из чужих тарелок с остатками еды. И куском хлеба сверху прикрытое. И ложкой проткнутое.

– На, – жизнерадостно осклабился Абель, – жри. Вку-у-усно.

– Не хочу, – пленник скорчил максимально противную рожу. – Сам жри свои свинячьи помои.

– Ты тут не это.… – На узком лбу залегла складка – вот и первая извилина в голове появилась. – Не выступай, короче. Хозяин велел тебе есть, значит, ешь. А то хуже будет.

– Кому? – презрительно сощурился Франсуа. – Тебе? Снимут штаны и настучат по попке?

Ну, давай же, мастодонт тупой, разозлись! Сколько можно тебя провоцировать?

– Ты, малявка гнилая! – О, уже лучше! – Жри давай, пока по шее не получил.

– Так жрать или давать? Вот насчет последнего обломись, я с парнями не сплю.

– А я, значит, сплю?! – Здоровяк набычился, глаза его моментально налились кровью, ему бы кольцо в ноздри – и можно на выставку племенных быков отправлять.

– Ну, не знаю, – пожал плечами вконец обнаглевший пленник, – мне же глазки строишь.

– Ах ты, макака сушеная! – взревел громила и, шумно сопя, ринулся на зарвавшегося зас…

На нехорошего человека, в общем.

Абель, наверное, рассчитывал снова вцепиться в такие удобные дреды парня и отвалтузить его вдумчиво и от души. Но в прошлый раз ему удалось застать Франсуа врасплох, да и слаб он был после чая старикашки.

А сейчас пленник был готов и ждал атаки. И очень удивил Абеля, понятия не имевшего о капоэйре. Здоровяк даже успел гыгыкнуть пару раз, когда пленник, видимо с перепугу, начал пританцовывать. Абель протянул лапищу к дредам глупой пляшущей обезьяны, но обезьяна вдруг гибко увернулась, изогнулась, и внезапно рифленая подошва тяжелого ботинка смачно впечаталась в подбородок громилы. Больно!

Абель как-то несолидно, по-поросячьи, взвизгнул, выронил миску с бурдой и прижал обе руки к ваве. Но бездушный мальчишка тут же добавил еще одну ваву – в ухо. И тоже ногой!

Здоровяк покачнулся, наступил ногой на шмякнувшуюся бурду, поскользнулся и с размаху врезался головой в деревянную спинку кровати. Спинка треснула, голова – нет. Но сознание из нее, из головы, на какое-то время сбежало. В самоволку.

Франсуа связал руки незадачливого охранника полотенцем, ноги – простыней, рот заткнул скомканной наволочкой и, с удовлетворением осмотрев дело рук и ног своих, занялся поисками ключей. Поиски оказались ленивыми и попытались прекратиться почти сразу, подкинув ключи в первый же обшаренный карман. Но вернуться с пивом на диван Франсуа поискам не дал, продолжая методично осматривать все карманы, имевшиеся на одежде Абеля. Ну неужели у пузана нет ничего похожего на оружие? Пистолет, хоть самый завалященький, нож, пусть даже складной. Кастет, в конце концов!

Ни-че-го. Из оружия у крошки Абеля были только кулаки.

Ну и ладно, на нет и суда нет. Франсуа выпрямился, пару раз прогнулся, разминая затекшую поясницу, и тихонько подошел к двери. Осторожно выглянул в коридор – пусто. Замечательно. Пока все идет как надо. Но расслабляться не стоит, он в самом начале пути.

Франсуа вышел из комнатушки, запер за собой дверь и с минуту постоял, соображая, куда лучше пойти.

Вниз, по лестнице – опасно. Почти стопроцентная вероятность, что наткнется на кого-либо из обитателей дома. Час еще не очень поздний, половина девятого. Вряд ли стоит рассчитывать на то, что здесь рано ложатся спать. Насколько Франсуа помнил привычки бокора, тот спать ложился под утро. Ночь – любимое время суток этого нетопыря.

Если не вниз, тогда – вверх. На крышу. Сейчас темно, его вряд ли кто там заметит. А вот он сможет осмотреться и выбрать оптимальный маршрут побега.

Ну что же, на крышу – значит, на крышу.