Притяжение противоположностей - Нора Робертс Страница 31

Для Эрика не было ничего важнее его репутации. Она держала против него свидетельства его измен, а он — тайну о ребенке Тая. Таков был их нелегкий компромисс.

И вот он вернулся. Она с иронией подумала, что причина может быть в ее новом успехе. Зная Эрика, она понимала, что он будет молчать, только сохранив над ней власть. Как только он откроет рот, она пропала. А если она сама все расскажет…

Она вспомнила выражение лица Тая, когда он увидел ее с Эриком. Она не сможет ничего ему объяснить. Может быть, этот день настанет, когда они настолько будут доверять друг другу, что память о предательстве потускнеет…

Эшер молчала, и по ее ровному дыханию можно было подумать, что она спит, хотя Тай знал, что это не так. Какие секреты она таит от него? И сколько времени пройдет, прежде чем они откроются и между ними воцарится согласие. Он хотел задать ей этот вопрос, но его удержала ее ранимость. Меньше всего на свете он хотел, чтобы она вновь ускользнула или воздвигла между ними непробиваемую стену.

— Тебе лучше? — тихо спросил он.

Эшер вздохнула и кивнула. Но она должна была обязательно прояснить одно возникшее между ними недоразумение.

— Тай, он ничего для меня не значит. Ты веришь?

— Хочу верить.

— Поверь, это так. — Она села на постели и заговорила: — Я ничего не чувствую к Эрику, даже ненависти. И с самого начала это было лишь притворством, фасадом, за которым не было ничего, кроме соблюдения приличий.

— Тогда почему?

— Для меня всегда существовал только ты. — Она потянулась и поцеловала его, потом еще раз и еще, страсть вспыхнула внезапно, как недавно отчаяние и слезы. — Я не жила все те годы, и только теперь, с тобой, вновь обрела жизнь. — Ее горячие губы скользили по его лицу. — Мне нужен ты, и только ты.

И он не мог устоять перед ее порывом и ответил на него с такой же страстной горячностью. И сразу забыл обо всех своих подозрениях и вопросах, больше не требовал ответов. А Эшер уже нетерпеливо срывала с него рубашку, ей хотелось скорее коснуться его обнаженной кожи, потом прильнула к его груди губами и услышала, как он застонал. Она не останавливалась, пока не раздела его, под ее ласками он терял голову, а она все ласкала и целовала его, разгораясь сама и вызывая ответный огонь.

Она так любила его тело — сильное, упругое — тело атлета. Искала и находила все новые, самые чувствительные места на нем, доставляя такое наслаждение, что он отзывался стонами, сжимая ее сильными руками. Проводя нежно рукой по бедру, она скользила губами по плоскому животу, чувствовала его дрожь и, понимая свою власть над ним, смотрела, как по его лицу пробегают судороги наслаждения.

Он освободился из ее рук, но лишь на мгновение, чтобы сорвать с нее халатик, услышал низкий смех, который сводил его с ума. И потом она снова взяла инициативу в свои руки, завладев им и не позволяя приблизить финал, стараясь продлить ожидание как можно дольше, свести его окончательно с ума, прежде чем наступит разрядка и облегчение.

— Ну же, Эшер, сейчас, — умолял он, сжимая ее бедра, — прошу тебя.

— Нет, нет, — бормотала она и снова прерывала ласки, ей так нравилось продлевать сладкие муки, хотя собственное тело кричало и молило об освобождении.

Ей хотелось остановить время, чтобы никогда не наступило отрезвление и опустошение. Она так любила его в этот момент, единственного своего мужчину, который мог вызвать в ней такой всепожирающий огонь и заставить забыть обо всем.

В темной спальне слышны были лишь стоны, по очереди любовники доминировали, соревнуясь в желании доставить друг другу максимум наслаждения, но все-таки сегодня она брала верх, заставляя его подчиниться. Она слышала пульсацию крови в ушах, чувствовала под собой его тело, мокрое, горячее, она диктовала ритм, давала и брала. Потом все мысли исчезли, и она поняла, что не в силах больше сопротивляться. Когда он снова сдавил ее бедра, принуждая сдаться, она подчинилась, и их громкие стоны слились, означая, что они вместе возносятся к наивысшей точке экстаза, который щедро дарила им любовь.