Суд Джульетты - Марина Рощина Страница 30

Андрей внимательно следил за рассуждениями Старцевой. Неужели она и вправду ответит на вопрос, кто и зачем написал записку?

— Ответ на первый вопрос, по-моему, очевиден, — продолжала рассуждать Аня. — Единственный человек, имеющий беспрепятственный доступ в часовню в любое время дня и ночи, — наставник общины. То, что записка спрятана в церковной книге, только подтверждает это предположение. Второй вопрос посложнее. Зачем здесь оставлена записка и что, в конце концов, означают эти строки?

Андрей почти не сомневался, что знает ответ, но намеренно промолчал, желая послушать практикантку.

— Я думаю, это шифровка. Наставнику что-то известно об убийстве девушки, но по каким-то причинам он не может это рассказать. Вероятно, та древняя старушка, глава общины, не позволяет. И тогда наставник прибегает к такому оригинальному способу передать информацию. Эти строки никак не связаны между собой и сами по себе не имеют ни малейшего смысла, но каждая содержит подсказку, намек, который необходимо понять. Смотри, Андрей, это же очевидно. Сначала сообщается об убийстве некой Морин Лайон, англичанки или шотландки, это не важно, главное — пишущий дает понять, что речь сейчас пойдет об убитой девушке. Дальше перечисляются приметы человека, который может быть причастен к преступлению.

— Хочешь сказать, что Полунину убил человек в светлом пальто, темном шарфе и фетровой шляпе? — уточнил Ветров. — Тогда дело значительно упрощается. Нужно только дождаться зимы и посмотреть, кто из свадебной компании носит похожий костюм!

— Я знаю, что все не так просто. Это только предположение. Возможно, упоминание о пальто, шляпе и шарфе указывает на профессию этого человека. Главное — понять принцип, и тогда мы узнаем, что хотел передать этот таинственный информатор.

— Боюсь, это будет непросто, — с сомнением покачал головой Андрей. — Кто такая Морин Лайон и зачем о ней упомянули в записке, ты действительно лихо объяснила. Но куда приложить шотландскую гололедицу и как привязать к ней механизм страха, боюсь, не под силу даже твоему изворотливому уму.

— Посмотрим, — бодро возразила Аня. — Может быть, гололедица и вовсе ни при чем, а написали про нее, чтобы еще больше все запутать — мало ли, в чьи руки попадет записка. Я знаю, что я права. Посвети-ка фонариком, я хочу все переписать.

Аня достала из сумки новенький диктофон и надиктовала на него загадочные фразы, чтобы поломать над ними голову сегодня вечером.

Они молча побрели к машине. Воскресная прогулка оказалась весьма результативной, хотя им и не удалось разыскать наставника. Аня вспомнила молодого симпатичного парня, запечатленного на кассете, и удивилась, как он мог оказаться в общине старообрядцев, где, по ее мнению, могли пребывать только глубокие старики. Странный парень. Она, конечно, разыгрывала из себя суперменшу — рисовалась перед Андреем! — когда уверяла, что без труда разгадает записи, оставленные в церковной книге, но на самом деле даже не знала, с какого бока к ним подступиться.

— Тебя домой? — спросил Андрей, когда они вернулись к машине.

— Нет. Лучше высади где-нибудь поближе к редакции. Немного пройдусь пешком, а потом загляну на работу. Я люблю думать ногами.

Андрей высадил Старцеву возле маленького кафе, в двух кварталах от Триумфальной площади, как она и просила. Хотел было набиться в кофейную компанию, да вовремя остановился, решив, что он и так на сегодня перевыполнил план по Старцевой. Выходя из машины, девушка придержала дверцу и после небольшой заминки смущенно поблагодарила:

— Спасибо, Андрей, ты мне здорово помог сегодня. А за услугу я хочу дать тебе информацию, которая точно не известна пока никому. Сегодня вечером, максимум завтра утром, Виталия Мирошникова освободят. Хочешь сообщить об этом первым — поторапливайся! Пока.

Аня быстро скрылась за дверью в кафе. Андрей задумался. Спору нет, освобождение Мирошникова станет известием номер один, и прохлопать такое событие было бы непростительно. С другой стороны, по имеющейся у него информации, Мирошников сидит очень плотно, и расставание с Бутыркой в ближайшее время ему не угрожает. С третьей стороны, фантазия у Старцевой хлещет через край — в этом он сегодня убедился, — и предположение об освобождении Мирошникова могло возникнуть у нее в голове вследствие каких-нибудь хитрых умозаключений, не имеющих к реальной жизни никакого отношения. В-четвертых, если остаток сегодняшнего дня он проведет под стенами Бутырки, дожидаясь освобождения Мирошникова, Наталья устроит ему дома такой скандал, что все мексиканские сериальщики посрамленными уйдут в отставку. Взвесив все «за» и «против», Андрей развернулся и поехал домой.

Он не рискнул поставить на Старцеву. И проиграл.