Милицейские истории - Виктор Наговицын Страница 27

— Ну да, — остановился Когалымов.

— А такого-то знаешь? — назвал знакомую фамилию из отдела Когалымова.

— Конечно знаю, вместе же работаем, — подтвердил молодой опер.

— Ладно, если слезу, не тронете? — начал переговоры наркоман.

— Нет конечно! — сказал Когалымов, к которому надежда на компенсацию за порванные штаны вернулась.

— Обещаете? — начал требовать гарантии наркоман.

— Слово офицера! — сказал Когалымов (один пенсионер МВД подсказал ему данный «пароль» для жуликов, которым такое выражение — гарантия. Только если милиционер дал такое слово, нарушать его нельзя!).

— Слезаю!

Они шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, один всё бинтовал своё окровавленное запястье, другой сообщал ему, что в результате этих гонок новые штаны были порваны о забор, через который собеседник зачем-то сиганул. Нужно было плавно подвести жулика к компенсации. Вышли на ж/д пути, нарисовался напарник, который издалека сразу крикнул:

— О! Давай эту суку сюда! — Второй сотрудник с ходу дал понять наркоману, в чьих руках оказался. Ему неизвестны были ни кровавые события, ни данное слово офицера Когалымовым.

Наркоман запаниковал, понял, что его всё-таки «тронут». Схватил возле железной дороги осколок бутылки и приставил себе к горлу! У Когалымова глаза округлились. Да и у напарника поопытнее тоже. Все замерли.

Взяв в учёт, что наркоману, судя по левой руке, себя порезать, как воды попить, Когалымов решил наркомана от него же самого спасать. Одним прыжком он оказался у правой руки наркомана, схватил её двумя руками и, можно сказать, повис на ней, чтобы осколок отошёл от горла, но…

Это только в кино у милиционеров ловко получается заламывать руки за спины преступников. А по факту, сколько бы Когалымов в реальной жизни этого ни пробовал, когда человек сопротивляется, сделать это невозможно. Это предварительно человека бить надо, либо он и так сдаётся. Но когда сопротивляется, уроки милицейского самбо остаются теорией.

(В тему этого один короткий случай: пришли на адрес, искали одного осведомителя, который затеряться решил. Постучались в дверь частного дома, открывает жена. Кто-то кричит: «Вот он, за домом, побежал!» Когалымов рванул. Бежит по огороду, видит — сидит кто-то в кустах. Недолго думая, молодой опер на ходу произвёл удар в голову. Руки за спину, выводится гражданин к двери — он, которого искали, осведомитель. Тоже было подумал, что бандиты пришли, а нет, сотрудники, — обрадовался. Только вот стоял он перед гостями, простите, обкаканный. Удар Когалымова был не сколько сильным, сколько неожиданным для хозяина дома.)

А молодой опер Когалымов, продолжая находиться на ж/д путях, висел на руке наркомана-крепыша, а тот руку как держал у горла с осколком бутылки, так и не сдавался. Видать, он всего от милиционеров ожидал, так как сидел не один раз. Когалымов отпустил руку, отошёл на пару шагов и сказал:

— Да ну тебя, больной какой-то, делай что хочешь. Юра, пошли отсюда! — обратился Когалымов к напарнику, который пребывал в лёгком недоумении.

— Да, пошли, конечно! Ужас какой-то… — подхватил напарник, понимая, что лучше от такой добычи избавляться.

— Погодите, а вы того-то точно хорошо знаете? — снова огласил фамилию их коллег наркоман, от которого, получается, уже дважды милиционеры сами не смогли уйти.

— Знаем, знаем! — заинтересовался второй милиционер, не зная, что Когалымов уже это проходил пять минут назад.

В общем, все дошли до машины Когалымова, который поинтересовался у напарника:

— А где ты был, когда я за ним побежал?

— Сначала я подумал обежать вокруг и с той стороны его встретить, потом вернулся к брошенной твоей машине, её охранял. Так, а с тобой что делать? — переключился на наркомана напарник.

— Я уже с вашим коллегой из отдела работаю, мы там варево мутить будем… — Наркоман озвучил, как собирается делать подставу другому наркоману по изготовлению наркотиков, что означало — этим сотрудникам уже ничего не светит.

Было взято обещание с нарика-рецидивиста, что за штаны он когда-нибудь компенсирует, и вместе с маком был отпущен. Естественно, Когалымов его больше никогда не видел.

Наркоманская подстава — это когда покупается мак, зовётся кореш, вместе идут варят зелье. Когда практически всё готово, незаметно для товарища сбрасывается гудок милиционерам, которые забегают на место варки, берут с поличным изготовителей наркотических средств. А далее либо привлекаются к уголовной ответственности, либо злодеи откупаются, если есть чем. Но всегда можно оформить, срубить палку. Конечно, осведомитель уйдёт в сторону, так как данное злодейство, как правило, устраивается на территории наркомана, которого подставляют. Каждый из них знает: если преступление совершено группой лиц (два человека и более), то срок будет больше. Поэтому хозяин притона героически берёт всё на себя (какой смысл вдвоём идти в тюрьму на дольше?), выгораживая того, кто его, по сути, сдал. Милиционерами же сообщается, что нашли это место по запаху, случайно.

Наркоманы — это особый вид конченых людей. Когалымов не только на них насмотрелся, но и сутками с ними находился: охранял их, допрашивал, сотрудничал для поимки других наркоманов, делал всё что угодно. Первого наркомана, которого оставили охранять молодому милиционеру, он помнит до сих пор. Рабочий день кончился, наркоман пошёл на сотрудничество (фраза о том, что нарик родную мать продаст, — абсолютная правда). Но дело было вечером, а подстава намечается на следующий день, отпускать ненадёжного сексота нельзя — обманет, пропадёт, таких до утра охранять надо. В камеру посадить — оснований нет, а продержать в кабинете всю ночь вполне «можно». Старшие товарищи зачитали наркоману статью уголовного кодекса, гласящую о том, что если он прикончит милиционера, то ему худо будет, и ушли по домам. Ночь была бессонная, Когалымов ожидал, что нападение будет неизбежно (как в кино), но не спать невозможно, дремал. К его счастью, происшествий за ночь не произошло, наркоман не предпринял попыток на него напасть.

Но на следующее утро план по выявлению уголовного преступления — изготовление наркотических средств — оттягивался из-за другой занятости старших милицейских товарищей. Когалымову пришлось «нянчиться» с наркоманом по-прежнему. Таким образом наступали третьи сутки, когда молодой опер не был дома и полноценно не мылся уже который день (раковина в туалете: стирка носков и чистка зубов не считаются). Когалымов купил наркоману и себе покушать: каждому по булочке с кефиром. Сигареты также делились с подопечным. Хроническая нехватка денег (три тысячи пятьсот рублей — милицейская заработная плата в середине нулевых) постоянно напоминала Когалымову, что в милиции он работает за романтику! Благо тогда мама молодого милиционера регулярно помогала ему, давая деньги на такие обеды. Несмотря на всю заботу о вверенном Когалымову наркомане, начались проблемы, а именно — ломка, то состояние, как описывали сами наркоманы, когда:

— Вот представь, у человека есть внутренние органы, например почки, и они разболелись. Это когда пациента привозят в палату, а он лежать не может, спать, орет — камень, допустим, лезет. Так вот при ломке, когда доза в организм не поступила, у тебя так же болят все внутренние органы! Сердце, желудок, печень, кости ломит, суставы выворачивает — все-все! А когда уколешься, приходишь в себя и ничего не болит!