Наказание в награду - Элизабет Джордж Страница 14

Хиндлип, Херефордшир

Первое, на что обратила внимание Барбара Хейверс, когда их наконец пропустили на обширную территорию Вестмерсийского управления полиции, была его уединенность. Сначала им пришлось остановиться возле одиноко стоявшего здания проходной, для того чтобы предъявить офицеру за стойкой свои документы и объяснить, что их ожидает главный констебль ^[52], который должен был распорядиться об их незамедлительном пропуске на территорию. Оказалось, что это не так, из чего Барбара заключила, что шишки в Вестмерсийском управлении не собираются усыпать их путь лепестками роз.

Получив разрешение следовать дальше, они забрались в машину и проехали через несколько ворот по маршруту, на котором им не встретилось ни одного здания. А вот камер наружного наблюдения – в избытке. Они были везде. Но записывали только вид на акры лужаек, через которые ни один террорист – не важно, местный или пришлый, – находящийся в здравом уме, не решился бы перебраться. Потому что на них не было ни единого дерева, за которым можно было бы спрятаться. И ни одного кустика. И даже ни одной овцы. Так что они не обнаружили ничегошеньки, пока не добрались до парковки.

Административные подразделения располагались в большом помещичьем доме, который был богато увит виргинским плющом. Вид пути, ведущего к этому впечатляющему сооружению, смягчался наличием кустарника и нескольких аккуратных клумб, на которых уже начинали цвести розы. В дополнение к большому дому, здесь же находилось несколько специально построенных зданий, которые использовались для других целей – лай, раздававшийся вдали, говорил о том, что служебных собак тренировали здесь же. Когда они подошли ближе, Барбара увидела нечто, напоминающее муштру кадетов. Указатель в виде стрелки с надписью «Младшие кадеты» указывал на дорогу к зданию, чья архитектура говорила о том, что раньше в нем была часовня, которой пользовались жители большого дома.

Из Лондона до места они добрались за четыре с половиной часа. Прямого пути не существовало. Приходилось выбирать между множеством шоссе и дорог первой категории, на которых – если повезет – можно было обнаружить движение в два ряда в каждую сторону, не заблокированное дорожными работами. К тому моменту, когда они добрались до Хиндлипа, в голове у Барбары была одна-единственная мысль: где бы покурить и съесть большой кусок пирога с мясом и почками? Потому что хотя Ардери и останавливалась для заправки, других остановок она не делала, если только желание сходить в туалет не становилось невыносимым. Но даже тогда все сводилось к «зашел, вышел, вперед». Барбара решила, что лучше будет не предлагать останавливаться на ленч.

«Это шанс, который в другой раз может не представиться, – в частном порядке сказал ей перед отъездом инспектор Линли. – Я надеюсь, что вы максимально используете его».

– Я планирую кланяться до бесконечности, – заверила его тогда Барбара. – Боюсь, что вернусь с шишками на лбу.

– Этим не шутят, Барбара, – был его ответ. – В отличие от меня, суперинтендант с трудом переносит креативные инициативы. Вам придется играть по правилам. А если вы не сможете, то последствия будут очень серьезными.

– Да, да, все правильно, – сказала она, теряя терпение. – Я не полная идиотка, сэр.

Их диалог был прерван Доротеей Гарриман. Скорее всего, секретаршу уже поставили в известность или Линли, или Ардери, потому что, указав на небольшой чемоданчик на колесиках, она сказала:

– Надеюсь, что вы захватили с собой туфли для чечетки, детектив-сержант. Вы знаете, как легко отстать от класса… И почему только ты не сказала мне, что происходит, вчера вечером? Я бы попросила Каза записать для тебя специальную музыку. Ведь в гостиничном номере всегда можно попрактиковаться, только теперь тебе придется делать это без музыки. Сколько уроков ты пропустишь? С творческим вечером, который ждет нас в июле…

– Творческий вечер? – раздался вопрос Линли, который, по мнению Барбары, слишком заинтересовался этим разговором.

Доротея объяснила ему, что: «танцевальный творческий вечер состоится 6 июля и начальный класс примет в нем участие».

«Творческий вечер» заставил Линли приподнять аристократическую бровь. Барбара сразу же поняла, что их милую беседу с Доротеей пора заканчивать.

– Да. Конечно. Обязательно. Может быть. Так вот, что касается Шропшира, сэр… – сказала она поспешно, в надежде, что это отвлечет всех от предыдущего разговора.

Естественно, что этого не произошло. Доротея Гарриман была чемпионом Европы по продолжению однажды начатых разговоров.

– Вы же помните, детектив-инспектор Линли, – сказала она тогда Томасу. – Я говорила, что мы с детективом-сержантом собираемся заняться чечеткой.

– И что, вы ею занялись? И так продвинулись, что будете принимать участие в творческом вечере? Это потрясающе. Сержант, вы не перестаете меня удивлять, – сказал Линли Барбаре. – Какого числа в июле, чтобы я смог…

– Ему можно не говорить, – Барбара бросила предупреждающий взгляд на Доротею. – Его никто не пригласит. И вообще никого из моих знакомых не пригласят, – добавила она со значением. – Так что не обижайтесь: если в Мидлендс все пройдет как надо, я сломаю ногу и не смогу выступать.

– Тьфу на тебя, – заметила тогда Доротея. – Я лично приглашу вас, инспектор.

Реакция Линли была спокойной: «Доротея, вы что, действительно только что сказали “тьфу”?»

На что Барбара ответила:

– Она не перестает удивлять вас, инспектор.

И вот теперь не было ничего удивительного в том, что когда она и Изабелла Ардери вошли в большой дом и назвались у громадной стойки ресепшн, располагавшейся в ротонде, они выяснили, что им придется подождать. Главный констебль на совещании. И переговорит с ними, когда сможет.

Хиндлип, Херефордшир

Изабелла и не ожидала теплого приема со стороны Вестмерсийского управления полиции. Ее приезд был для них сигналом: мол, кто-то считает, что они отошли от существующей процедуры, – и этот «кто-то» недоволен.

Обычно такое недовольство проявлялось в виде адвокатов, принимающих участие в том, что можно было бы назвать очень дорогостоящим разбирательством, или в виде бесконечных звонков из бульварных таблоидов и респектабельных изданий, у которых все еще имелись деньги на проведение «журналистских расследований», а их большинство людей – не говоря уже о большинстве организаций – старались избегать. Но ничего этого не происходило. Адвокатов не было видно, никаких судебных разбирательств не наблюдалось, а газеты, написавшие о смерти в полицейском участке и последовавшем за этим расследовании, давно переключились на что-то другое. Так что для того, чтобы началось новое расследование, потребовались некоторые аккуратные телодвижения со стороны члена Парламента… И Изабеллу совсем не удивило то, что ее и сержанта Хейверс заставили дожидаться добрых двадцать пять минут.