Алмазный остров - Евгений Сухов Страница 14

Взяв извозчика, счастливая семья подкатила к большому ювелирному магазину пана Полторацкого в северной части Саксонской площади. Магазин был лучшим в городе и, следовательно, одним из самых дорогих во всем Царстве Польском. Оставив коляску у дверей, «семья» вошла в магазин и остановилась у витрины с бриллиантовыми изделиями. Прознав про непростых клиентов, к ним вышел сам пан управляющий Яцек Полторацкий, сын престарелого пана Владислава Полторацкого. Управляющий счастливо улыбнулся Амалии, и та одарила его своим знаменитым светящимся взглядом, вызвавшим у Яцека появление на теле мурашек и шевеление волос на руках и груди.

– Чего изволит, пани? – спросил он с легким поклоном набриолиненной головы.

– Баронесса фон Гольстен, – с улыбкой поправила его Амалия. Говорила она по-немецки.

– Ах да, ну конечно, – словно узнавая баронессу, произнес извиняющимся тоном Яцек. – Прошу у баронессы прощения.

По-немецки он говорил плохо. Что было хорошо, следовательно, он вряд ли способен был уловить ее легкий акцент.

– Ну что вы, – примирительным тоном ответила Амалия. – Мы с отцом и дочерью, – она посмотрела на старика и девочку, – в Варшаве всего-то проездом. Хотели провести у вас два дня. Инкогнито, – она со значением посмотрела на Яцека. – Но пресса уже прознала о нашем приезде, а сегодня мы получили приглашение на обед от его высокопревосходительства генерал-губернатора Георгия Антоновича.

– Кхм! – со значением кашлянул пан Яцек.

– Он просит прибыть к нему в четыре часа пополудни, а все мои украшения, – Амалия беспомощно развела руками, – отстали вместе со всем нашим багажом и будут в Варшаве только поздно вечером. Поэтому я хотела бы купить у вас что-нибудь подходящее для того, чтобы надеть на прием к его высокопревосходительству… Ну, вы меня понимаете?

– Разумеется, баронесса, вы правильно сделали, что пришли именно к нам. Давайте сейчас посмотрим! Ну, чего вы встали? – прикрикнул он на приказчика. – Несите для баронессы украшения!

Яцек был сама любезность. Колье, подвески, броши – все для пани, то бишь баронессы.

Осмотр драгоценностей был не очень долгим. Ибо знающему человеку увидеть то, что действительно представляет настоящую ценность, – раз плюнуть. Ну, вот разве что еще примерить, чтобы посмотреть, как будет выглядеть колье на лебединой шее и серьги на маленьких красивых ушках.

– Вот эта бриллиантовая подвеска меня бы устроила, – указала затянутым в лайковую перчатку пальчиком Амалия. – И еще… – она немного подумала и повела пальчиком по витрине, – вот это колье. И еще эта диадема.

Старик, наблюдая за действиями «дочери», шумно вздохнул. Амалия метнула на него быстрый взгляд, после чего бывший оборванец принял позу знающего себе цену человека, для которого приобретение очередных бриллиантовых безделушек дочерью – на его, разумеется, деньги – все равно что выпить чашечку кофею.

– Прекрасный выбор, баронесса! – с восхищением произнес Яцек, восторженно глядя на Амалию. – Это самое лучшее, что у нас есть. И, – он слегка смутился, – конечно же, вы уж меня простите, самое дорогое.

– Цена для меня не имеет никакого значения, – просто ответила Амалия. – Сколько?

– Так, – совершенно разволновался Яцек. Столь значительные покупатели по нынешним временам большая редкость. – Колье двадцать три тысячи пятьсот рублей и бриллиантовая подвеска сорок две тысячи. Итого, баронесса, шестьдесят пять тысяч пятьсот рублей. Футляры для этих изделий отделаны кожей, бархатом и серебром.

– Вот как. Какова же их цена?

– Футляры прилагаются бесплатно. Изволите дать распоряжение упаковать?

– Пакуйте, – беспечно ответила Амалия и, глядя прямо в глаза управляющего, добавила: – И передайте владельцу магазина, что я весьма довольна ассортиментом ваших товаров.

– О-о, непременно передам, баронесса, – зарделся от удовольствия Яцек. – Благодарю вас.

– Нет, это я вас благодарю, – грудным голосом отозвалась Амалия и коснулась руки Яцека, вызвав у него новую волну мурашек и вставание волос.

На ее глазах драгоценности были разложены по великолепным футлярам, закрыты на серебряные замочки и уложены в аккуратный пакет с нарисованным на нем колье и названием магазина. Пакет Яцек вручил ей прямо в руки и взялся за счеты. Напрямую попросить денег у баронессы у него не повернулся язык.

Амалия понимающе усмехнулась:

– Сей секунд.

Достала из ридикюля портмоне. Раскрыла. И виновато посмотрела на управляющего:

– Господи… восемьдесят тысяч. Я забыла их на своем бюро. – Она сердито обернулась в сторону бонны: – А вы куда смотрели! Не могли подсказать мне?!

– Я собирала вашего ребенка, – ответила обиженно «бонна» на ломаном немецком, и крупная капля пота покатилась у нее со лба на переносицу.

Эту фразу женщина зубрила целый час, потом двадцать раз повторила по дороге в магазин, но все время опасалась, что забудет ее или перепутает, а то и просто язык не повернется от волнения, чтобы пролаять сии гортанные звуки.

Однако ничего, все вышло вроде как надо.

– А вы, фатер? – Она укоризненно взглянула на «отца», и тот виновато пожал плечами. Было видно, что в баронской семье фон Гольстенов она главная.

– Хорошо, – Амалия решительно посмотрела Яцеку в глаза. – Деньги будут ровно через четверть часа. Я сейчас съезжу в гостиницу и немедленно привезу их. А пока вот, возьмите.

И «баронесса» сунула в руку управляющего восемьсот рублей. Тот деньги принял и машинально отщелкнул на счетах восемь косточек.

– Да, вот еще отца с дочкой вам оставляю, – произнесла «баронесса», прижимая к груди бумажный пакет с футлярами внутри. – Чтобы у вас каких-нибудь сомнений не возникло…

– Что вы, какие сомнения, – пролепетал Яцек уже в спину выходящей из магазина «баронессы».

Из окна магазина было видно, что она села в коляску и быстро укатила. Очевидно, очень торопилась за своими восьмьюдесятью тысячами, забытыми на бюро.

Через двадцать минут Яцек в первый раз посмотрел на часы. И вздохнул.

По прошествии получаса после отбытия Амалии за деньгами послышался стук копыт, и против магазинных окон остановился экипаж. Яцек облегченно выдохнул и пошел навстречу. Однако в магазин вошла вовсе не «баронесса», а молодой господин в котелке и с тонкими усиками. Он попросил показать ему обручальное кольцо, долго выбирал и купил самое дешевое.

Яцек снова взглянул на часы. Минуло более сорока минут, как отъехала «баронесса», и первые признаки сомнения нарисовались на лбу управляющего двумя поперечными морщинами. Он посмотрел на старика-«отца», «бонну» и «дочку» «баронессы». Они стояли притихшие и, похоже, старались не дышать, старательно отводя взоры от Яцека. Только девочка была безмятежна и встретилась взглядом с Яцеком. Ее взор не выражал ничего, кроме застывшего в нем удивления, словно все, что она созерцала вокруг, она видела впервые.