Курс выживания - Оксана Обухова Страница 13

– Нет. Ни снов, ни галлюцинаций. Как в черный колодец провалилась до утра и не выныривала. Хотя ходила, исполняла простейшие функции… вот только разговаривать почти не могла. Мычала.

– Понятно, – протяжно выдохнул подполковник. – Тогда скажу так. Если наркотик действительно такой хитрый был и это наши друзья нарисовались, то результата не дадут никакие анализы. Новейшие препараты расщепляются без следа практически сразу. Тут даже спецлаборатория результата не выдаст…

Я легла грудью на стол, приблизила лицо к сидящему напротив мужчине и, медленно подбирая слова, спросила:

– Михаил Николаевич, дядя Миша, вы что, всерьез полагаете, что это привет оттуда? Что некая резидентура намерилась отомстить какой-то Соньке за провал операции? Продумала, осуществила дикий… спектакль! И все для того, чтобы опозорить Соньку перед всем светом? – Огурцов смотрел на меня, почти не мигая, и молчал. Видимо, ждал, пока я сама развенчаю эту версию. – Овчинка выделки не стоит! – практически выкрикнула я и вернулась в прежнюю позу. – На таких, как я, иностранные разведки не будут тратить ни людские, ни материальные ресурсы!

– Много ты понимаешь в разведках и ресурсах, – буркнул подполковник. У нас с ним всегда так было, с самого начала: как только я начинаю выдвигать гипотезы, матерый профессионал тут же дает понять. – Ты в наших играх, девочка, даже не пятое запасное колесо. Сиди тихохонько и жди, чего прикажут. Не лезь.

– Тогда ответьте: к чему весь этот демарш? Если я по-прежнему интересую иностранную разведку, то, как мне кажется, представляю для них ценность прежде всего как агент с незамутненной репутацией. А меня дважды, повторяю, дважды за один день выставили как… как полное ничтожество! Я воровала телефон у собственного мужа, падала на стол с пирогами… Зачем все это?! В вашей практике подобное было?!

– Нет, – честно ответил подполковник и помотал круглой головой с большими залысинами. – Но все когда-то случается впервые.

– Тогда давайте искать и думать, – серьезно предложила я и раскрыла блокнот с заметками, сделанными сегодня утром. – Вот смотрите. Это, – я начертила на чистом листке прямоугольник, – детская поликлиника с двумя выходами. Тимофея могли вынести и отсюда, и отсюда, это не суть важно, главное тут вот что – дорога от поликлиники одна. Я проверяла. Соседний переулок перекопали для летнего ремонта теплотрассы, и похитители просто обязаны были дважды проехать мимо вот этого здания. – Я быстро чертила план местности и стрелкой указывала путь следования машины, что увозила Тимофея. – А вот тут у нас банк. Там есть наружные камеры наблюдения, захватывающие объективами вот этот отрезок дороги. И если попросить у банкиров предъявить запись с камер наружного наблюдения, то машину похитителей мы вычислим довольно быстро. Мы знаем точное, а не предположительное время, когда машина увозила от поликлиники ребенка, – 11.25. Это не очень оживленная дорога, поликлиника стоит в глубине квартала. И если сопоставить еще и время, когда машина проехала к больнице, то, думаю, задача становится вполне выполнимой. На обратной дороге в машине должны находиться как минимум два человека, один из них – женщина в белом халате на заднем сиденье с ребенком на руках. Не думаю, чтобы фальшивая медсестра стала переодеваться прямо возле поликлиники и передавать Тимофея кому-то с рук на руки. Ребенок мог расплакаться, и рисковать они не стали, уехали сразу. Я правильно рассуждаю? – Огурцов неопределенно дернул плечами, и я кивнула: – Тогда продолжаю. Для того чтобы попасть к нашему поместью, машина похитителей должна была проехать по автостраде мимо поста ДПС…

– Не обязательно, – быстро вставил подполковник. – Они могли по реке до вашего дома добраться. Высадиться на берег…

– Нет, – поморщилась я, перебивая старшего товарища. – Это долго, я уже прикидывала. Река петляет километрами, а Тимофея успели довезти до беседки буквально за сорок – сорок пять минут. По воде это сделать невозможно. Они пришли по берегу, через камыши.

– Хорошо, согласен. Что ты там с ДПС придумала?

– Там, невдалеке, тоже недавно камеры у дороги повесили. Нарушителей снимают. Так вот, если сравнить записи с камер наблюдения банка и ГИБДД, то вычислить машину, мне представляется, совсем уж просто! Одна и та же машина светится в конкретных местах, в конкретное время…

– Не обольщайся, – снова встрял контрразведчик. – Номера и марка машины могут ничего не дать. И даже, скорее всего, ничего не дадут. Поменять номера ничего не стоит, а машины, возможно, уже и в городе-то нет.

– Но ведь это все равно зацепка!

– Зацепка, – согласился Огурцов. – Но слабая.

– Тогда вот что. Наш дом, Михаил Николаевич, стоит в первозданной глуши. Никаких новорусских коттеджей поблизости. Но сотовая связь тем не менее работает отлично. Так вот о чем я хочу вас попросить… Не сможете ли вы установить номер телефона, который как минимум дважды выходил в эфир из означенного радиуса действия? Преступники поддерживали связь. Сначала им должны были сообщить – Соня выполнила условия и принесла телефон, то есть дать команду «несите ребенка на место». Потом, как я думаю, отзвонилась уже команда непосредственно похитителей: задача выполнена, можете сообщать Соне, что ребенок ждет ее в беседке. Групп обязательно должно быть две! Время указывает. Одни берут из почтового ящика телефон, другие доставляют Тимофея, и связь необходима. Ведь никакой уверенности в том, что в беседке не окажется, например, Ирина Яковлевна, у них не было! Иначе, как я думаю, Тимофея могли бы оставить в кустах неподалеку от дома. В корзинке там или в автомобильном сиденье… Подождать, подглядывая, пока я его не заберу, и потом отъехать. Но мне сказали четко и определенно – ребенок в беседке. Я запишу для вас временные параметры – в течение десяти, пятнадцати минут из радиуса возле нашего дома должен выходить в эфир, как минимум дважды, один и тот же сотовый телефон.

– А если их было два – у шофера и у «медсестры»? – недовольно пробурчал подполковник.

– Без разницы. Абонент у них будет один и тот же.

– Н-да, – крякнул Огурцов, – толково. Очень даже. Но сейчас, Соня, даже грибы по лесу с сотовыми телефонами собирают. И сено косят.

– Возле нас, Михаил Николаевич, сено не косят. А грибов в этом году нет. Лес сухой, аж трещит. На противоположном берегу, правда, стоит деревенька… но, думаю, установить, с какого берега прошли звонки, все же возможно.

– А рыбаки? – упорствовал, прикидывал подполковник.

– В двенадцать часов дня? В такую жару? Не смешите меня, Михаил Николаевич… Вот, возьмите распечатку номеров сотовых телефонов всех работников поместья. – Я вынула из блокнота сложенный лист бумаги. – Их звонки, как я надеюсь, можно исключить.

– Откуда у тебя этот список? – близоруко щурясь на лист с перечнем фамилий и номеров телефонов охранников, горничных, посудомоек и поваров, спросил Огурцов.

– У мужа в кабинете нашла и отксерила. Все работники оставляют нам свои контакты на случай экстренной связи. И кстати, звонки по мобильникам с территории поместья у нас не приветствуются. Об этом предупреждают каждого нового человека.