Смерть в белом галстуке. Рука в перчатке - Найо Марш Страница 12

– Ах! – произнес он, пожимая руку лорду Роберту. – Я должен был догадаться, что увижу вас здесь. Отдающего дань моде по немодному поводу. Музыка! Ах ты Боже мой!

– А что не так? – поинтересовался Госпелл.

– Мой дорогой лорд Роберт, сколько из находящихся здесь людей поймут, что именно они слушают, или даже вообще будут слушать? Хорошо, если один из пятидесяти.

– О, ну полно вам!

– Один из пятидесяти! Вон идет этот парень, Уитерс, чье эстетическое восприятие ниже, чем у обезьяны шарманщика. Зачем он здесь? Повторяю, едва ли один из пятидесяти этих лицемеров осознает, что он слушает. И сколько человек из оставшихся сорока девяти имеют достаточно смелости, чтобы признать себя филистерами?

– Довольно многие, смею полагать, – оптимистично отозвался лорд Роберт. – Я, например. Я вот собираюсь вздремнуть.

– Ну зачем вы так? Вам прекрасно известно… Что там такое?

– Извините. Я засмотрелся на леди Каррадос. Она выглядит чертовски расклеенной.

Дэвидсон проследил за его взглядом, направленным туда, где рядом с леди Аллейн сидела Эвелин. Некоторое время Дэвидсон рассматривал ее, а затем тихо сказал:

– Да. Она слишком усердствует с этим сезоном. Придется мне ее побранить. Мое место, кажется, где-то вон там. – Он с досадой взмахнул рукой. – Они все перебарщивают: мужья выходят из себя, молодые люди забывают о своих обязанностях. А затем происходит дюжина шикарных свадеб, примерно столько же нервных срывов – и вот вам ваш лондонский сезон.

– Свят, свят! – сострадательно покачал головой лорд Роберт.

– Это правда. При моем роде деятельности видишь это из раза в раз. Да-да-да, знаю, о чем вы подумали! Я – модный врач, практикующий в Вест-Энде, способствую тому, чтобы все эти женщины воображали себя больными. Так вы вполне можете подумать, но уверяю вас, мой дорогой лорд Роберт: я наблюдаю столько случаев нервного истощения, что это самого наивного простака превратит в циника. И они так очаровательны, эти мамаши. Я хочу сказать, по-настоящему очаровательны. Женщины, подобные леди Каррадос, так много помогают друг другу. И искренне. Но, – он развел руками, – ради чего это все? В чем смысл всего этого? Одни и те же люди вновь и вновь встречаются друг с другом, платят за это большие деньги под аккомпанемент громких негритянских джаз-бандов. Зачем?

– Будь я проклят, если знаю, – бодро ответил лорд Роберт. – Кто тот человек, что вошел вслед за Уитерсом? Высокий чернявый парень с необычными руками. Он кажется мне смутно знакомым.

– Где? А, вижу. – Дэвидсон надел очки, которые болтались у него на широкой черной ленте. – Ну как же! Я скажу вам, кто это. Это человек, заправляющий банкетным сервисом, Димитри. Он вместе с высшим светом пришел получить свою порцию Баха на три гинеи, и, ей-богу, готов поспорить на что угодно: в его необычном мизинце – вы очень наблюдательны, это действительно странная рука! – так вот, в ней больше толку, чем в большинстве этих изнеженных тел. Как поживаете, миссис Хэлкат-Хэккетт?

Дама подошла так тихо, что лорд Роберт сразу не заметил ее. Выглядела она отменно. Дэвидсон, к удовольствию лорда Роберта, поцеловал ей руку.

– Пришли поклониться высокому искусству? – спросил он.

– Разумеется, – ответила она и обратилась к лорду Роберту: – Вижу, вы не забыли.

– Как можно?

– Очень мило с вашей стороны, – обронила миссис Хэлкат-Хэккетт, искоса поглядывая на синий диван. Лорд Роберт отступил в сторону, и она тотчас уселась, расправляя свои меха.

– Мне надо найти себе место, – сказал Дэвидсон. – Вот-вот начнут.

Он направился к леди Каррадос и расположился в кресле рядом с ней в дальнем конце зала. Миссис Хэлкат-Хэккетт спросила лорда Роберта, не обворожительный ли человек сэр Дэниэл. Он заметил, что ее американский акцент проступает сильнее обычного, а руки беспокойно двигаются. Жестом она пригласила его сесть справа от нее.

– Если не возражаете, я останусь на стуле. Люблю прямые спинки.

Сэр Роберт увидел, как она бросила быстрый нервный взгляд на его стул, стоявший чуть позади левого подлокотника дивана. Сумочка лежала у нее на коленях. Эта немаленькая сумка казалась плотно набитой. Дама снова расправила меха – так что они прикрыли сумочку. Лорд Роберт разместился на своем неудобном стуле. Заметив, что Димитри сел в конце ряда, неподалеку, сэр Роберт осознал, что невольно наблюдает за ним. «Интересно, что он о нас думает. Вечно устраивает наши приемы и банкеты, а ведь, готов поспорить, сам мог бы купить большинство из нас и даже не заметил бы этого. Руки у него и впрямь странные. Мизинец одной длины с безымянным».

В зале раздались аплодисменты, и на помост взошел струнный квартет «Сирмионе». Скрытые от глаз лампы концертной гостиной медленно погасли, яркий свет падал только на музыкантов. Лорд Роберт ощутил знакомый трепет, всегда сопутствующий настройке струнных инструментов. Однако сказал себе, что пришел сюда не наслаждаться музыкой, и отвел взгляд от музыкантов. Теперь он украдкой смотрел на левый подлокотник синего дивана. Глаза постепенно привыкли к темноте, и вскоре сэр Роберт уже видел блеск парчи и густую темную глубину мехов миссис Хэлкат-Хэккетт. Контуры этого темного пятна шевельнулись. Он подался вперед. Гораздо ближе, чем звуки оркестра, он услышал трение одной ткани о другую, едва уловимый шорох. Очертания той темной массы, которую представляла собой миссис Хэлкат-Хэккетт, словно напряглись, а потом расслабились. «Она спрятала ее», – подумал лорд Роберт.

Никто не проходил мимо них вплоть до того момента, когда в антракте вновь зажглись огни. И тогда лорд Роберт оценил, как удачно шантажист придумал использовать диван в качестве почтового ящика. Ибо ближайшая боковая дверь во время антракта была широко распахнута, и вместо того, чтобы выходить из гостиной через главную, многие огибали синий диван и удалялись в фойе через боковую дверь. Ближе к концу антракта люди начали возвращаться в гостиную и, беседуя, останавливались позади дивана. Лорд Роберт был уверен, что тот, за кем он охотится, вышел в фойе и теперь ждет, когда свет погаснет. После этого он войдет вместе с другими опоздавшими и, обходя диван сзади, тихонько сунет руку за подлокотник. Большинство мужчин и многие женщины вышли покурить, но лорд Роберт остался, поневоле привязанный к своему неудобному сиденью. Он прекрасно понимал, что миссис Хэлкат-Хэккетт раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, она хотела бы остаться одна, когда сумку будут извлекать, с другой – страстно желала иметь гарантию безопасности, жизненно необходимую ей. Внезапно пробормотав, что ей надо попудрить нос, она встала и вышла через боковую дверь.

Лорд Роберт уронил голову на руку и провел последние минуты антракта, искусно притворяясь, что мирно дремлет. Огни снова стали гаснуть. Опоздавшие, тихо извиняясь, возвращались на свои места. Небольшая группа людей все еще стояла в темноте позади дивана. Исполнители вернулись на эстраду.

Кто-то выдвинулся вперед из-за спины лорда Роберта и встал сбоку дивана.