Криминальное наследство - Фридрих Незнанский Страница 12

— Я тебя не виню, — смилостивился Алексеев, — относительно автоответчиков у меня та же картина, разотдыхались, блин… От дежурных толку не больше: звоните, мол, десятого — и точка. Ладно, давай подумаем, что можно сделать реально, пока эти дурацкие каникулы не кончатся.

— А Борис что говорит? — поинтересовался ревниво Олег, поскольку ему по-прежнему казалось, что Погорелов, в отличие от него, бездельничает. Во всяком случае, в кабинете следователя он сегодня отсутствовал.

— Анисимов пришел в сознание, Боря его опросил… Но ничего нового тот не сказал, исключительно то, что мы и без него знаем… Ну машина, из которой стреляли, как легко было догадаться, угнанная, а заключение экспертов по оружию пока что отсутствует… Не помню, в курсе ли ты, но в этой «ауди» нашли еще и обгоревшие остатки «калаша» и «макарова», так что Алиев был прав. Сейчас эксперты пытаются восстановить номер автомата, вроде бы есть надежда… Вот и все.

— А… Борис?

— Что — Борис? — Следователь неодобрительно посмотрел на Олега. — Уж не думаешь ли ты, что Погорелов бездельничает?

— Я этого не говорил… — слегка смутился капитан.

— Но подумал! — осуждающе произнес Савва Васильевич. — И совершенно напрасно!.. Боря за эти два дня успел переворошить всю свою агентуру, точнее, почти всю… Сегодня, как он сказал, встречается с одним из самых лучших, вроде бы чуть ли не бывший вор в законе…

— Воры в законе бывшими не бывают! — возразил капитан.

— Тем более ценный персонаж, — невозмутимо кивнул следователь. — Как ты думаешь, можем мы за эти дни, пока наши славные правоохранительные органы отдыхают столь активно, что-то предпринять?

И поскольку Олег в ответ только вяло пожал плечами, сам же и ответил на свой вопрос:

— Можем, Олежек, можем. Завтра с утра едем с тобой за город — необходим повторный опрос вдовушки и суринских домашних… В свете новых фактов.

— Думаешь, кто-то из его, как ты выразился, домашних, может пролить свет на качество суринского банкротства? — В голосе капитана звучал откровенный скепсис.

— Какой-то крохотный шанс и на это есть, — как ни в чем не бывало кивнул следователь. — Но особенно меня интересуют возможные контакты Сурина с Январевым вне деловых отношений. Если они были, супруга должна знать.

— Этот старый лгун Голдин тоже наверняка знает… Вряд ли Январев, будучи клиентом банка, там вообще не появлялся! А если появлялся — вряд ли как обычный клиент: по старой памяти наверняка по начальственным кабинетам шлялся… И что? Не мог же Голдин с ним не сталкиваться! А тем не менее брешет, что много лет в глаза не видел…

— Ну ты ж говорил уже, что вдовушка — сама искренность и чуть ли не ангел. Ей-то какой смысл врать?..

— Я не ее имел в виду, а этих «домашних», — буркнул Олег. И поспешно спросил: — Во сколько думаешь выехать?

— А вот мы сейчас с ней созвонимся и выясним, когда мадам в состоянии нас принять, — усмехнулся Савва и потянулся к телефону.

Что касается активного каникулярного отдыха работников правоохранительных органов, Савва Васильевич Алексеев был не совсем прав: заступивший на дежурство через два дня после новогодней ночи Александр Борисович Турецкий, к своему немалому удовлетворению, обнаружил у себя на столе факс, присланный Вячеславом Ивановичем еще накануне: видимо, предыдущий дежурный позаботился положить его адресату, открыв для этого его кабинет.

Удивительное дело, но Турецкий, традиционно присоединявшийся к слаженному хору своих коллег, жалующихся на перегруженность и отсутствие праздников «как у людей», к концу второго дня в кругу семьи ощутил зверскую тоску по любимой работе. И как он ни убеждал себя, что это ненормально, ничего не помогало: ощущение комфорта пришло к нему исключительно в стенах родного кабинета. А если учесть наличие Славкиного факса длиной не менее полутора метров, похоже, и тому каникулы успели стать поперек горла.

Чтобы убедиться в этом, Александр, недолго думая, набрал рабочий номер Грязнова и буквально через минуту понял наконец, что€ такое пресловутое «чувство глубокого удовлетворения», когда по ту сторону провода послышался знакомый Славкин басок.

— Ха! — сказал Александр Борисович. — Только не говори, что и у тебя сегодня дежурство по графику!

— По графику было вчера, — не стал отпираться Вячеслав Иванович. — Ну и что?.. Это вы, женатики, обязаны хотя бы изредка делить с супругами тяжесть семейных забот. А вот мы, молодые-холостые… Короче, Сань, сдохнуть можно от тоски из-за этих каникул! Ты мой факс получил?

Прежде чем ответить, Турецкий понимающе хихикнул:

— Получил, но еще не смотрел… А что так мало-то? И двух метров не наберется! Выписки, что ли, сделал?

— Ну да… Я так понял, что тебя в первую очередь интересует связь между Суриным и Январевым, а это у нас самый ясный момент из всех: в документах — посмотришь по факсу — указано, что изначальный капитал при создании банка «Континент-трасс» взят из воровского общака, на котором в тот момент как раз и сидел Январев. Это, как я и указал в факсе, чуть ли не единственная частная следственная версия по делу Январева, которая полностью доказана!

— Агентура?

— В том числе и агентура. Не мог же я тебе переслать все дело? Если нужны детали, принесу, когда скажешь, конечно, но…

— Да нет, пока не надо, Слав. Пока и твоего факса хватит, но попозже наверняка понадобится, — улыбнулся Турецкий, почуяв недовольство в голосе друга, и тут же слегка поменял тему: — Ну а что относительно самого Январева? Так глухо?..

— Глухо, — вздохнул Вячеслав Иванович. — Мы с Яковлевым всю агентуру на ноги поставили, Галинка Романова ухитрилась «жучок» к его любимой родственнице в телефон впаять… Безнадежно! Залег наглухо и словно шапку-невидимку напялил, гад!

— «Жучок», говоришь? — заинтересовался Александр Борисович. — А что за родственница, если не секрет?

— Младшая сестрица… Он ее, после того как родители их самым пошлым образом спились, с десяти девушкиных лет воспитывал самолично, сейчас Екатерине Константиновне двадцать девять… Собственно говоря, других родичей у Январева нет вообще.

— И что, он ей не звонит?

— Ну как же? Звонит, чтоб ему пусто было… Из разных автоматов и соответственно из разных концов Москвы и Подмосковья сцапать, как ты понимаешь, не удалось ни разу… Этот гад даже пальчики свои на аппаратах спокойно оставляет, словно издевается… Так-то вот.

— А наружку за сестрицей пробовали установить?

— Спрашиваешь!.. — почти обиделся Вячеслав Иванович. — Яковлев-старший лучших оперов к ней приставил в две смены. Потом я его Вовку подключил, когда у тех срок слежки официальный истек… Сейчас за ней тоже мои наблюдают, можно сказать, день и ночь… Мы ж над этим делом совместно с МУРом работаем… Как понимаешь, пока что ничего существенного не наработали.

— Интересно… — пробормотал Александр Борисович. — Интересно…