Игра в бары - Рекс Стаут Страница 12

Согласно показаниям мужа убитой, она никаких порочащих связей не имела, да и в сумочке ничего особенного не было. Но в списке содержимого сумочки, составленного с помощью того же мужа, один предмет показался Ауэрбаху заслуживающим более пристального внимания. Это были ключи от квартиры, в которой работала миссис Фомоз.

– О, этот парень далеко пойдет и в один прекрасный день может занять ваше место.

– Он был бы рад сделать это и сейчас. Итак, он отправился на Семьдесят четвертую улицу, позвонил в апартаменты мисс Идз и не получил никакого ответа.

Он прошел к швейцару и приказал ему открыть дверь квартиры. Когда они вошли туда, то увидели тело Присциллы Идз между ванной и холлом. Ее ударили по голове кочергой, которая валялась тут же, а потом задушили чем-то тоже похожим на веревку. Шляпа лежала возле трупа. Жакет был на убитой. Так что, возможно, убийца уже поджидал, когда Присцилла вошла. Обо всем этом мы узнаем значительно больше, когда найдем шофера такси, на котором она приехала, что не представляет больших трудностей, особенно после тех сведений, которые я получил от тебя. Судебно-медицинский эксперт считает, что это убийство произошло между часом и двумя.

– Значит, домой она приехала не сразу. Как вы уже знаете, я посадил ее в такси примерно без двадцати двенадцать.

– Да. Ауэрбах связался с Роуклиффом, и мальчики горячо принялись задело. Качество полученных отпечатков было, конечно, ниже среднего, так как она, я полагаю, очень внимательно следила за чистотой – пыль везде была вытерта. Вершиной улова оказалась лишь коллекция отпечатков на багаже хозяйки. Когда было установлено, что отпечатки принадлежат тебе, Роуклифф сразу же позвонил мне, и я решил перед визитом к прокурору забежать сюда, по пути в нижнюю часть города. Роуклифф представления не имеет, как ему вести себя с Вульфом, а ты всегда оказываешь на него такое же действие, как пчела на собачий нос.

– Ну что ж, как-нибудь и я вам расскажу, какое действие он оказывает на меня.

– Лучше не стоит. – Кремер опять посмотрел на часы. – Я не возражал бы против того, чтобы все-таки перекинуться хоть словечком с Вульфом. Но я прекрасно знаю, как он отреагирует, если поймет, что его беспокоят по такому пустяковому делу, как убийство какой-то женщины, так что я удовольствуюсь на сей раз теми сведениями, которые получил от тебя.

– И заметьте, я ничего не скрыл.

– Поверю, для разнообразия. – Он встал. – Особенно учитывая то, что у Вульфа в настоящее время нет клиента и пока не предвидится, насколько я понимаю. Он будет от всего этого совсем не в восторге, поэтому я тебе не завидую. Ну что ж, я ушел. Я думаю, ты понимаешь, что, как свидетель, ты должен находиться поблизости.

Я согласился с ним и, проводив, пошел было в кабинет, но, дойдя до двери, вдруг передумал, круто повернулся и направился к лестнице. Поднявшись на два этажа выше, я прошел в Южную комнату и, встав посредине, огляделся вокруг. Фриц еще не успел побывать здесь, и комната была все в том же виде, в каком ее оставила Присцилла: со сложенным покрывалом на одной из кроватей. Я подошел поближе, приподнял покрывало и подушку, заглянул под них и снова опустил.

Потом я подошел к большому бюро, стоящему в простенке между окнами, и принялся открывать и закрывать ящики. Не то чтобы я был не в своем уме.

Опыта детектива мне было не занимать, но произошло убийство, и этот случай меня слишком заинтересовал. Я хотел знать о нем как можно больше. В этот момент я находился именно в той комнате, где несчастная Присцилла собиралась ночевать. Я ни в малейшей степени не надеялся найти здесь что-нибудь, что могло бы помочь расследованию, поэтому и не был разочарован, ничего не обнаружив. Но кое-что я все же получил. На полке в ванной комнате лежала зубная щетка и бывший уже в употреблении носовой платок. Я взял их и унес в свою комнату, где положил на туалетный столик. Они до сих пор у меня в ящике, где я храню коллекцию различных профессиональных реликвий, напоминающих мне о том или ином деле, с которым мне приходилось сталкиваться.

Не было никакой нужды подниматься в оранжерею и затевать перебранку с Вульфом, поэтому я спустился снова в кабинет, уселся за письменный стол, разобрал и вскрыл утреннюю почту и принялся за свои обычные дела. Несколько позже я вдруг обнаружил, что вношу дату прорастания цимбидиум хлофордианум на карточку цимбидиум неувелоу. Я решил, что у меня нет таланта к подобной канцелярской работе, разложил все бумаги обратно по соответствующим папкам, сел на стул и уставился на свои пальцы. Существовало четыре тысячи вопросов, ответы на которые я хотел бы знать. Были и определенные люди, которых стоило бы расспросить, хотя бы сержанта Пэрли Стеббинса или Лона Коэна из «Газетт». Но, в конце концов, это был кабинет Ниро Вульфа и его телефон.

В одиннадцать часов он наконец спустился вниз, вошел в кабинет, прошел к своему огромному письменному столу, уселся поудобнее в кресло и принялся просматривать тонкую пачку поступившей за сегодняшнее утро корреспонденции, которую я положил. Там не было ничего особенно интересного и, конечно, ничего срочного. Он поднял голову и сказал, словно только что меня заметил:

– Было бы очень похоже на тебя, если бы ты в десять часов поднялся ко мне наверх за инструкциями, как это было условлено.

Я кивнул:

– Знаю. Но Кремер ушел отсюда только спустя пять минут после десяти, и я знал, какова будет ваша реакция. Вы хотите услышать подробности?

– Начинай.

Я сообщил ему все, что узнал от Кремера. Когда я закончил, он хмуро посмотрел на меня из-под прикрытых век. Мы надолго замолкли.

Наконец Вульф заговорил:

– Ты все рассказал Кремеру?

– Да. Вы же сами сказали, чтобы я все выложил.

– Значит, Холмер скоро узнает, если еще не узнал, о нашей стратегии. Я не думаю, что нам стоит тратить усилия на то, чтобы связаться с ним. Он ведь желал получить свою подопечную живой и невредимой, а теперь об этом не может быть и речи.

Я с ним не согласился и выразил это, хотя и в очень мягкой форме.

– Но ведь он, – сказал я, – наш единственный контакт, каким бы раздражительным он ни был. И мы могли бы начать с него. Ведь нужно же нам с чего-то начинать?

– Начать? – Вульф был мрачен. – Что начать? И для кого? У нас ведь нет клиента, а значит, и начинать нечего.

Самым простым и приятным для меня было бы рявкнуть во весь голос. Но я подумал: «А что потом?» – и умерил свою злость, заговорив ровным голосом:

– Я не отрицаю того, что в этом деле можно придерживаться одной точки зрения, но есть и еще по крайней мере одна. Она, эта женщина, была здесь и искала себе убежище, а мы выгнали ее одну в ночь. И вот теперь она убита. Я считаю, что есть вещи, которые вы, при вашем уважении к себе, о котором вы толковали вчера так много, не можете выносить. Я думаю, что у вас есть какая-то отправная точка для расследования этого убийства. И клиент – ваша порядочность.

– Вздор!